Стреляющий компромат

И не только шарики - умело наложенный грим превратил сравнительно молодого человека в полумертвого старика, измученного десятками труднопроизносимых диагнозов.

-- Что случилось?

-- Сели на хвост. Кто именно - точно не знаю, но догадываюсь николаевские шестерки. Как только не изворачивался - не получилось. Опытные попались, стервы...

Действительно, опытные!

Что только не предпринимал сыщик, почуяв топтунов! Перед самым отправлением поезда с промежуточной станции вместе с Вертаевым спрыгивал на перрон. До следующей станции добирались на попутных машинах, меняя их через каждые двадцать- сорок километров. В городах использовали изученные заранее проходные дворы. Умело подставляли топтунов милиционерам.

Ничего не помогло.

Чегодин решился - сплавил на Урал ничего не понимающего Семку. Попросил поехать, помочь раскрутить очередное порученное фирме задание. Действительная причина - уберечь бывшую николаевскую шестерку, ставшую его другом. Понимал - их не просто пасут, вот-вот появятся киллеры.

И остался Виктор один...

Мимо по тротуару прошли, оживленно разговаривая, две пышных дамочки. Так разодеты - в глазах зарябило. Наверняка, жены или любовницы "новых русских". Из тех, кто распевает хвалебные гимны свободе и демократии в России и исподтишка обворовывает ее.

Остановились на краю скверика и заработали языками на полную мощность. Только и слышно: "а она, представляешь?", "ну, я ему показала!", "муж купил путевки на Канары, а я хочу на Флориду!", "присмотрела колье с бриллиантами, такими крупными - обалдела!".

Пришлось выждать окончания обмена самыми свежими новостями. Повезло к тротуару припарковалось "вольво", из окошка дамочек окликнул немолодой мужчина с залысинами. Те, будто глупые мухи, приманенные в хитро сплетенную злодеем-пауком паутину, бросились на зов. Машина уехала.

-- Где живешь? - косясь на мальчишку, гоняющего по аллейке мяч, с жалостью осведомился Кудрин.

-- Лучше тебе ничего не знать... Целей будешь, дольше проживешь.

-- Какие проблемы?

-- Хватает проблем, - горько усмехнулся Чегодин. - Сейчас возвратишься в офис. А правом верхнем ящике моего письменного стола лежит синяя папка. Там - договор с Пелагеей Новожиловой и мои записи. Все сжечь! Больше в офисе не появляйся, лучше всего уезжай из Москвы. Поменяй климат.

-- Неужели так плохо? - насторожился Кудрин. - Может быть, обойдется? Сколько раз мы с тобой были в худшем положении - выскальзывали.

-- В таком - никогда. Сказал же - пытался выбраться и еще глубже погрузился... На дверь приклей об"явление: "фирма частного детектива обанкротилась. Претензии - в судебном порядке".

Володька все еще не решался согласиться - жалостливо морщился, что-то бормотал, изредка бросал на собеседника умоляющие взгляды.

-- У меня столько перспективных и выгодных дел скопилось. Миллионерами мы с тобой, конечно, не станем, но солидно прибарахлимся... Давай обождем с банкротством, а?

Чегодин пробулькал черную нецензурщину.

-- Или ты меня не понял, или придуряешься. Вопрос стоит о жизни: в первую очередь, моей... Все, уговоры закончили. Больше не встретимся, появится возможность - позвоню. Если останусь в живых...

По улицам города бредут в разных направлениях сотни несчастных стариков-пенсионеров. Глотая слюнки, отводят глаза от витринного изобилия деликатесов, которые им раньше даже не снились, вчитываются в газетные строки, разыскивая там вероятность выживания, обмениваются слухами, один другого невероятней. Чаще молчат, вцепившись в допотопные палочки, качаясь на ходу, сладостно перебирая в голове картиники прожитых трудных, но и приятных, лет.

Один из них - преждевременно "состарившийся" Чегодин.

Сколько у человека чувств, с помошью которых он воспринимает окружающую действительность? Зрение, слух, обоняние, осязание... А где предвидение? Его следует поставить на первое место, потеснив все другие.

Ибо Виктор сейчас не просто смотрел, слушал, ощупывал и принюхивался - больше полагался на природный дар предвидения. То, что он обречен - совершенно ясно. Не спасет его грим, шарики за щеками, "подушечный" животик. Потому-что за спиной - учащенное дыхание преследователей, из окон зданий, мимо которых он проходит - "стреляющие" взгляды николаевцев.

Поручение помощнику - сжечь содержимое синей папки и убираться из Москвы - глупость, поддержка спадающих штанов. Что касается папочки - там приколоты к договору его записи, которые помогут преступникам выйти на след Людмилы, большинство которых бандитам, наверняка, давным-давно известны.

И все же - уничтожить! Нельзя рисковать даже самой малой малостью, нередко из мельчайшей частицы вырастает кровавый росток.

А вот второе поручение Кудрин ни за что не выполнит, Москву не покинет, жену с детьми бандитам на поругание не оставит. Не тот он человек.