Стрелка

Я поставил на нарисованную на песке линию правого берега Оки сапог, пальчиками изобразил бегущего из Оки к сапогу человека и высыпал ему на голову — себе на запястье — пригоршню песка.

Предполагаемый «пол-пи» приобрёл особенную наглядность. Подтянувшиеся однохоругвенники переглянулись и пытливо уставились на меня.

«Ублюдок лысый» — оракул дельфийский? Нет, я лучше: я, в отличии от пифии, ещё ничего химически активного не нюхал. Прорицаем дальше.

– Бить их вдоль берега… Через «ушко» ровного места между водой и стеной… Дурость. Вывод: бить ворога надо сверху. По верху береговой стены — сосновый бор. Пройти сквозь него, выйти на самый край над Бряхимовом… и кидай вниз чего ни попадя. Сверху-то далеко летит.

– Они ж супостаты, а не идиоты! Они и сами это понимают.

– Правильно. Вот представь себе, что ты эмир Ибрагим… Ну что ты смотришь?! Сделай важную морду. Скажи «аллах акбар» и повелей своим мурзам и подханкам… чего-нибудь разумное.

Лазарь, отчаянно смущаясь, напыжился.

– Эта… Аллах акбар… Да… А полезли-ка вы все на гору. Сыщите-ка тама опушку. И стойте там накрепко. Иншалла, мать вашу.

И тут же прыснул от смеха. Слава богу: после Новожеи — первый раз смеётся.

– Примерно так и будет. На гребне в лесу, поперёк от берега, построят засеку. За версту-две от городка. По опушке… может быть — тоже. Эта стена береговая, Дятловы горы — верст 10–12. Ну-ка прикинем-ка: отсюда до Бряхимова вёрст 70. Ага… Наверное так: завтра с утра — рывком проскочим вёрст 60, найдёт на берегу удобное место, где подняться можно. Разгружаемся, лезем вверх, выходим куда-то к лесной опушке, Бряхимову в затылок. И с утра — аля-улю! — лезем на засеки. Побиваем супостатов, гоним их сквозь лес, закидываем крепостицу сверху дерьмом и шапками. Всё — наша взяла. Мда… Ежели бог даст.

– А ежели… ну…

– Тогда нам писец. Полный и пушистый. Потому что от Оки нас отсекут, прижмут к оврагам, к Волге… и будет нам… секир-елдыр. Со всем из нас вытекающими, вылетающими и вываливающимися… подробностями.

Я внимательно осмотрел сгрудившихся вокруг одностяжников.

Мальчишки. Ещё — ни усов, ни бород. У большинства — единственная женщина в жизни — Новожея. Да и та… — «по ускоренной программе». Пороха не нюхали. Хотя здесь… никто пороха не нюхал. Целое, никогда не нюхавшее ни — пороха, ни — клея, войско…

Последняя мысль меня несколько развеселила.

– Потому запомнить крепко-накрепко: держаться вместе. Своих не бросать. По кустам не разбегаться. Как бы страшно не было. Сдохнуть — каждый и в одиночку сможет. А выжить… только купно. Жить хотите?

Нестройный шум юношеских голосов желающих жить был мне ответом:

– Тогда взялись друг за дружку, и не на шаг. Хоть бы и твердь земная разверзлась и хляби небесные прорвалися. Теперь — на горшок и спать. Дружно!

* * *

Я им ещё кое-чего не сказал. Почайна. Это не только речка в Киеве с торговой пристанью. Про которую вспоминала Святая Ольга, ругая византийского императора: «Говорить с ним буду когда он у меня в Почайне настоится, как я у него в Суде настоялась».

Речка с таким названием есть во Владимире: Боголюбский старательно воспроизводит даже топонимику столицы государства. Но будет Почайна и здесь, на Стрелке. Когда русские придут и заселят это место. А пока есть безымянный овраг. По которому течёт безымянная речка.

Между верховьями Почаинского оврага и Повалихинского съезда — метров сто. Пробиться туда, чтобы обойти укрепление с севера… ну очень вряд ли.

Между верховьями Большого Красного оврага и левым бортом Повалихинского съезда, на окончании которого и сидит Бряхимов, метров 20. Всего-то!

Если эти верховья — «каньонного типа»… Фермопилы, блин! И мы — в роли персов. А выше по Оке ещё очень узкое место: перемычка между Большим Тобольским и Изоляторским оврагами. Если там поставят засеку…

Этих названий здесь ещё нет. Но рельеф-то уже есть! И мне тут, в этих… «складках местности» — умирать и убивать.

Конечно, все эти складочки преодолеваемы. Как, например, складочки у женщины. Но не строем же!

Построились в линию, выставили свои… копья, натянули… шлемы и побежали. «Ура, даёшь!»… Она тебе так даст…! Я имею ввиду — неровности рельефа. А действовать поодиночке… как и положено при встрече со складчатостью…

Какой может быть бой в россыпном строю с этим воинством?!

Не зря при введении егерей в имперской армии было указано:

«В егеря выбирать людей самаго лучшаго, проворнаго и здороваго состояния… Офицеров назначать таких, которые отличаются особою расторопностью и искусным военным примечанием различностей всяких военных ситуаций и полезных, по состоянию положений военных, на них построений».

А этим бы… друг возле дружки удержаться. Мне, кстати, тоже. Настоящего боя я здесь не пробовал. Все мои прежние… подпрыгивания и закидоны… — шалости взбесившегося одиночки. А как оно в реальном бою… Сдохнуть от сабли какого-то средневекового волжского булгарина… Скажи кому из коллег-попаданцев — на смех поднимут. Несправедливо будет.

Так. Что я такое недавно насчёт справедливости по-Чернобыльски проповедовал? Оно самое, но — по-Бряхимовски — ничем не отличается.