Стрелки (СИ)

Удивленный, Мэй подчинился. Люди неохотно пропускали их, хотели, чтобы она сплясала еще. Владетель — Хель это видела — проталкивался следом. Наконец толпа стала реже, и Хель почти втащила Мэя в какой-то переулок. Здесь было безлюдно, только впереди маячили две неясные фигуры. И тут же сзади загремели тяжелые сапоги. Хель, вскрикнув, бросилась в сторону, но грубые пальцы уже вцепились в ее плечо. Владетель сильно рванул ее к себе.

— Мэй! — отчаянно вскрикнула она.

Мэй выхватил из-за пазухи кинжал и бросился на владетеля, но клинок, звякнув, сломался о кольчугу, владетель, не оборачиваясь, наотмашь ударил Мэя по лицу, и тот отлетел к стене дома. Владетель попытался забросить Хель на плечо, но она вцепилась в его щеки ногтями и повисла на нем всей своей небольшой тяжестью. Он выругался, даже застонал, но не выпустил девочку, поволок дальше. И вдруг чья-то тень мелькнула перед глазами Хели, что-то глухо стукнуло, и владетель, охнув, рухнул на мостовую, как мешок с капустой. Сильная рука бережно подняла Хель. Взглянув на нежданного защитника, она увидела грубоватое, гневное лицо с черной бородкою и маленькими глазами. Незнакомец, судя по виду, горожанин, был на две головы выше Хели. Его спутник — это их мимолетно видела Хель впереди — склонился над Мэем.

— Девчонок обижать! — пробасил незнакомец, грозя кулаком валявшемуся без чувств владетелю. — Здесь город вольный, здесь бароны не правят...

Не слушая его гневной речи, Хель подбежала к Мэю. Тот уже сидел, лицо его было залито кровью.

— Вытри, — сказал человек, поддерживавший Мэя, и протянул ей какой-то лоскут. И только сейчас Хель разрыдалась. Плача, она вытирала кровь, а ее все не становилось меньше, а Мэй, едва шевеля разбитыми губами, повторял:

— Не плачь, сестричка, не надо...

— Ирбис! — прогремел над ними уже знакомый бас. — Барона я в канаву оттащил, пусть охолонет. А малышей мы до дому проведем. Вы где остановились, девонька?

— У Гиральда, — сквозь слезы выдавала Хель, — у мастера Гиральда на улице Медников...

— Ну так подымайся. И ты, храбрец, тоже, надо же, на баронов кидается...

— Помоги девочке, Саент, — сказал Ирбис, поднимая Мэя.

— Что я, слепой, что ли, — проворчал чернобородый Саент, и Хель почувствовала, что взлетает в воздух. — Пошли, девонька...

Саент до самого дома мастера Гиральда нес Хель на руках. Она вначале сопротивлялась, но потом поняла, что все равно сама идти не сможет.

А для этого великана нести ее было, пожалуй, проще, чем свалить с ног вооруженного человека одним ударом кулака. В его огромных руках Хель показалась себе совсем маленькой. «Он даже больше Окассена, — с удивлением думала она. — И выше отца...» Она видела, как рядом шел Мэй, шел неуверенно, и Ирбис поддерживал его за плечи. Они уже подходили к дому, когда от высоких ворот отделился человек и бросился к ним.

— Ага, еще один, — пробормотал Саент, и Хель сжалась. Ирбис потянул из ножен кинжал. Но человек крикнул:

— Хозяйка!

— Окассен! — удивленно и обрадовано отозвалась Хель.

— Свой, что ли? — неуверенно спросил Саент.

— Я-то свой, а ты кто? — бросил Окассен, подходя вплотную. Он протянул руки и спокойно забрал Хель у остолбеневшего Саента:

— Что случилось?

— Потом, — быстро сказала Хель. — Окассен, это Саент и Ирбис. Они спасли нас.

— Спасли? — Окассен недоверчиво оглядел обоих, и тут только до него полностью дошел смысл ее слов. — От чего спасли? Мэй... что с тобой?! Что приключилось, во имя Предка?!

— Еще один барон, — проворчал Саент.

— Не твое дело, — отрезал Окассен. — Пошли в дом, и там ты мне все объяснишь, Хель. Все-все. Я человек любопытный.

Вид у него был мрачный, глаза жестко блестели, Хель с ужасом подумала, что он скажет, когда узнает все...

Не обращая внимания на остальных, Окассен с Хелью на руках вошел в ворота дома. Саент и Ирбис переглянулись.

— Зайдем, что ли? — сказал Саент. — Парню, смотри, совсем худо.

— А девочку благородный хозяйкой зовет, — задумчиво проговорил Ирбис.

— Вот и я говорю — любопытно. Пошли? — И все трое двинулись за Окассеном.

Против ожидания, Окассен, выслушав рассказ об их похождениях, не вспылил, не разъярился. Видно, увидев Хель живой и невредимой, решил, что остальное значения не имеет. Он поручил Мэя заботам старой служанки мастера Гиральда, велел подать ужин и приготовить ночлег для всех, включая и Саента с Ирбисом, — словом, распоряжался, как у себя дома. Мастер Гиральд только хмыкал, но ничего не сказал. Когда Хель умылась, Окассен заставил ее переодеться в мужской костюм, тот самый, в котором она выезжала из Ландейла.

— Хватит бродяжничать, — сумрачно сказал он. И обратился к Саенту, который смотрел на Хель с приоткрытым ртом:

— Владетеля вы добили?

— Нет, — почти виновато ответил Саент, — приглушил только и в канаву сбросил.

— Очухается, — хмыкнул Ирбис, — нечисть живучая.

Окассен строго глянул на него, но промолчал.

Когда ужин окончился, Хель решила зайти к Мэю, но ее задержал Саент.

— Это кого же я от барона отбил, плясунья? — спросил он, чуть усмехаясь.

— Мое имя — Хель из Торкилсена, — спокойно ответила она.

Саент заморгал, глядя на нее сверху вниз: