Стрелочники истории — 2

Вечером пришел вызов от Ярошенко. Танкист сообщил, что он успешно разгромил появившееся на водоразделе войско, но как и на Проне его численность не превышала двух-трех тысяч. А уже в сумерках на дельтаплане приземлился лейтенант Филатов. Саня с помощью неустойчиво работающего на пределе дальности портала все же провел разведку окрестностей и передал результаты Шибалину. Подполковник нанес их на карту и получил неутешительную картину — противник наступал слишком широким фронтом. Две опорные точки — Ярошенко на водоразделе у реки Пожва и Андреев на Проне просто не в состоянии были удержать монгольские тумены, фронт которых развернулся полосой свыше двухсот километров. Валерий Петрович спешно мобилизовал артиллеристов среди выздоравливающих — хотя бы на один расчет для гаубицы — прикрыть Пронск через портал, когда его осадит тумен Гаюк-хана. И послал последнего своего летчика Филатова в помощь Андрееву, чтобы не отвлекать Ерисова, прикомандированного к танкистам.

* * *

Разрозненная усталостью, огромная колонна кочевников, занявшая реку от берега до берега, медленно приближалась к рубежам открытия огня. Двадцатикилометровый марш по глубоким снегам давал о себе знать. И хоть передовые сотни, протаптывающие путь, периодически менялись, общая усталость охватила войско каким-то безразличием. Маленькие лохматые монгольские лошади с мокрыми мордами, обросшие колючками инея, мотали головами в такт механически переставляемым ногам. На их спинах оцепенело покачивались в седлах воины. То и дело взвизгивали несмазанные огромные колеса повозок, дополняемые хрустом снега под множеством колес и копыт взмокших лошадей. Вчерашний снегопад замел все следы, окреп мороз и над людьми из ледяной синевы нависала белесая пелена с радужными иглами солнца.

— Приближаются. — прокомментировал лейтенант Андреев, осматривая реку в бинокль.

Глубоко в лесу негромко хлопнул выстрел, за ним еще пара, практически одновременно.

— Что за черт? — чертыхнулся Андреев, хватая рацию. — Кто там стреляет? Я же приказал соблюдать полную тишину.

Оказалось, один из патрулей обнаружил пятерых монгольских всадников, крадущихся лесом, параллельно реке. Причем первыми заметили их именно княжеские гридни, приданные в подкрепление. Первого сняли стрелами, трех других застрелили красноармейцы, а последнего взяли живьем на всякий случай.

Вместо наказания пришлось хвалить дозорных за бдительность, тем более, что далекий выстрел, заглушенный заснеженным лесом, многотысячное войско могло и не услышать, или не придать особого значения непонятному звуку. Игорь Андреев велел им и дальше патрулировать берег, а пленного привести в деревню. Вот только как его допрашивать — непонятно.

Наконец войско захватчиков достигло контрольных точек. Именно в этот момент оно слегка притормозило: с одной стороны началась плановая смена передовых частей. Уставшие остановились как раз напротив лесной дороги, поджидая скачущую им на смену свежую сотню, с другой — топчущиеся на месте степняки получили возможность оглядеться более внимательно и заметили прогалину, уходящую вглубь берега. Об этом недвусмысленно говорили их жесты: степняки загомонили чуть громче, руками или хлыстом показывали своим десятникам на прогалину. Едва сотни поменялись, как десяток всадников устремился обследовать берег.

— Пора. — решил Андреев, и отдал приказ — открыть огонь.

Первые же выстрелы девяти гаубиц очень удачно накрыли хвост колонны. Тяжелые снаряды шелестели над головами, врезались в лед, в берега, поднимая на воздух деревья в вперемешку с землей, лед, воду, людей, коней, повозки. В небе застрекотал дельтаплан, Филатов сверху передавал поправки наводчикам. Огонь перенесли на начало тысячи. Среди всадников началась паника: люди, лошади полезли на берег, пытаясь затеряться в лесу. На правом берегу в бой вступили красноармейцы из боевого охранения. Затрещали выстрелы, застрочили пулеметы, во врагов полетели стрелы. Дружинники приготовили мечи, но рукопашного боя не получилось: сразу как завязалась перестрелка, толпа монгол отхлынула от правого берега и, обходя или прыгая через полыньи, по разбитому льду, устремилась к левому — тихому и спокойному. Многие гибли даже не от осколков, а просто тонули, утаскиваемые на дно намокшей зимней одеждой и железной амуницией.

Когда река стала совсем не проходимой, гаубицы перенесли огонь на левый берег, где спрятались монгольские сотни, успевшие выбраться из огненного мешка. А над рекой продолжал летать дельтаплан, указывающий самые многочисленные группы всадников.