Стрелочники истории — 2

Народ после лекции расходился смурной. Всюду шли обсуждения: так что делать то? Бить монголов или так оставить? Вечно эти умники, напугают простой народ, а что делать — не говорят. Даже гаубицы теперь будешь драить без всякого удовольствия.

* * *

Торжок, середина декабря 1237 года (студень 6746 год)

Автоколонна подъезжала к Торжку. Не доезжая городских ворот, КАМАЗы и танк свернули на промзону, а Лэнд-Ровер Афанасьева с сопровождавшими грузовиками проследовали через настежь распахнутые створки дальше в кремль. Красноармейцы выстроились на посту, глядя на них подтянулись и дружинники новгородского посадника. На колокольнях звучали праздничные перезвоны — город встречал своего правителя с молодой женой.

В кремле у княжьего терема столпились именитые горожане, бояре, купцы, посадник Иванко и игумен Борисоглебского монастыря Варсонофий, все в дорогих бобровых или собольих шубах до пят, высоких шапках. У некоторых шубы распахнуты, чтобы продемонстрировать ферязи, густо прошитые золотой и серебряной нитью, усыпанные самоцветами. И лишь настоятель был в скромной утепленной рясе. Отдельно стояли Шибалин с офицерами, командиры силовых ведомств и бойцы комендантской роты Торжка, во главе с Юрием Семецким, оставленным на хозяйстве. Тут были и Саня с Димоном, после обучения операторов порталов у них появилось много свободного времени. Присутствовали силурийские дамы, старые знакомые Афанасьева — Анна Серпилина, жена Геннадия, вдовы командиров пограничной заставы — Мария Михайловна и Ольга Леонидовна, медсестра Любаша Померанцева и еще несколько новых лиц. Вероятно, с теплохода «Армения» — подумал Афанасьев.

Знакомые силурянки тоже в шубах, но покрой, а главное — мех, представляли разительный контраст с одеждой аборигенов. На Любаше была легкомысленная белоснежная песцовая шубейка выше колен, на ногах высокие белые сапоги на высоком каблуке. На Марье Михайловне и Ольге Леонидовне — удлиненные шубы, более привычные средневековому времени, только мех — явная экзотика для здешних мест. На Марье Михайловне — кажется, каракуль, а что на Анне — Афанасьев затруднился определить. Судя по расцветке — какой-то африканский зверь. Новички с «Армении», на фоне старожил, одеты победнее — в пальто и куртки, хотя плотный драп или синтетическая болонья с молниями по местным меркам смотрятся не менее шикарно, чем песцы или каракуль.

«И сапоги у новичков — полный разнобой: у кого юфтевые, у кого хромовые, а у кого — из кожи молодой кирзы. Хорошо хоть не из дермантина» — с улыбкой отметил Афанасьев.

Из остановившихся машин посыпались бойцы, помогающие слезть холопкам, мамкам и нянькам молодой княгини. Во дворе сразу стало тесно. Из внедорожника вылез Афанасьев, подал руку жене и та легко выпорхнула из салона.

Встречающие придвинулись, на Афанасьева посыпались вопросы: как доехали, что с монголами, в каком состоянии осталась Рязань после нападения.

Силурийские дамы окружили молоденькую Василису Давыдовну.

— Ничего ж не умеет, ни готовить, ни стирать. — со смехом пожаловался подполковник. — Платье надеть и то прислуга помогает. Форменный ребенок!

— Ой, ой, ой! — ответила Анна, жена Геннадия. — Не царское это дело, борщи варить!

— А свадьбу зажилил? — наседала Мария Михайловна.

— Почему зажилил? Играли в Рязани. Там, конечно, все бедновато, да и враг был на подходе.

— Вот, и я про то же. Свадьбу нужно переиграть! — торжествующе заявила Мария Михайловна.

— Поддерживаем, поддерживаем! — отозвались остальные женщины.

— Не вопрос! — засмеялся Арсений Николаевич. — Сейчас отдам распоряжения…

— Арсений Николаевич, обижаешь. Уже все готово. Столы накрыты, гости собраны, только вас ждали. Только мы думали — будет все по старинке: кавалькада с бубенцами, с молодецким посвистом…

— И чтоб все, как у людей — кукла на джипе, ленты, шарики… — со смехом поддержала Анна Серпилина. — Веревочку на входе, выкуп за невесту…

— Поздно! — рассмеялся Афанасьев. — Почти неделя прошла, как нас обвенчали. Мы теперь муж да жена.

— Ну вот… Такой облом!

Молодые, а вслед за ними и все остальные потянулись в терем.

Молодых посадили во главе стола, накрытого в самом большом зале терема. Невеста с некоторым испугом косилась на электрические лампы, освещавшие весь зал не хуже, чем солнце летним солнечным днем. И еще ее внимание постоянно переключалось на аквариум с плавающими там рыбками. К жениху и невесте потянулись гости, передавая дары новобрачным, перед тем как сесть за стол. Иванко положил перед Афанасьевым связку соболей, скромно присовокупив:

— Чтобы детей у вас было, как волосков на этих шкурках.

Шахтовладелец Ивор и с ним еще трое купцов хлеботорговцев преподнесли невесте золотое ожерелье тончайшей филигранной работы, украшенное голубыми сапфирами. К нему в комплекте два браслета и ушные колты.

— Вот! От всего нашего купеческого сословия, с благодарностью. — сказал Ивор.

Вся четверка отвесила низкий поклон, коснувшись руками пола.