Стрелочники истории. Дилогия (СИ)

   - Вынужден тебя сильно огорчить, - Олег сегодня должен был играть "злого" следователя, но данный клиент был глуповат и длительные игры в "доброго-злого" вряд ли потребуется, да и в осведомители кандидатура не годится. - Твои подельники во всем признались и валят всю вину на тебя. А по новому указу князя светят тебе, голубь сизокрылый, не плети и даже не вира, а лишение свободы на срок до пяти лет. Ивору в шахтах люди требуются, они там второй горизонт раскопали, вот и пойдешь вместе с пленными литвинами давать стране угля.

   Репей занервничал.

   - Так это, все лжа! Наоборот, это Живоглот сказал того мастерового прищучить.

   - А Живоглот говорит, что это ты предложил, еще когда вы втроем в подворотне стояли, и в прошлый раз тоже ты силой заставил его того купца обтрясти. Ведь ты сильнее Живоглота и этого, второго... Забыл, как его зовут. Ты, Тит, ты организовал шайку, нанял мальчишек и заставил подельников грабить честных купцов и горожан. Значит, тебе и отвечать за всех.

   Репей купился и начал путано объяснять, что это все - ложь и наговор, что он никак не мог быть главарем, поскольку атаманом у них вот уже три года Живоглот. Именно он сбывал награбленное. Попутно сдавал адреса, явки, малины, перекупщиков. Писарь, сидевший рядом, едва успевал записывать показания.

   По окончании допроса, Репей "подписал" протокол своим отпечатком большого пальца и был уведен в камеру. Заглянувшему в допросную Евгению, Олег сообщил, что - не вариант, клиент глуп, хотя и сдал всех. Теперь можно вызывать подельников и прокачать их. В осведомители же Репей никак не годится - подельники расколют его в первый же день и спустят в речку. А у Ивора в шахтах еще поживет и пользу принесет.

   Писарь, молоденький простоватый красноармеец из под Ярославля, выделенный Афанасьевым, первое время с любопытством изучал инвентарь палача, но потом втянулся и не отвлекался на мелочи. Хотя судя по его мечтательному лицу, в перерывах между допросами, был бы не прочь посмотреть - как все эти приспособы работают. Разумеется, в профессиональном исполнении ката и, желательно, на ком-нибудь из самых больших злодеев.

   - На сегодня свободен, больше допросов не будет. - сказал Олег писарю и тот, собрав свои ручки с бумагами вышел из пыточной.

   - Закончил? И я тоже. Может по пивку? - спросил Евгений напарника. - У Плоскыни сегодня очередная бочка дозрела, будут открывать.

   - Да ну. Не умеют пока тут пиво варить. Немца нужно, природного, наверняка среди пленных пивовар есть, а Шибалин все жмотничает. Ни себе, ни людям.

   - Боится, что немцы к тевтонам сбегут. - возразил Евгений.

   - Да ну, нужны они тевтонам. Не, я спать пойду, устал что-то за эти два дня так, как там, на Родине не выматывался.

   - Как хочешь. А я пойду, посижу.

   В этот момент открылась дверь и в пыточную влетел командир 2 роты Юрий Семецкий:

   - Товарищи командиры, у нас ЧП! Пропал патруль из трех человек!

   - Давно? - поинтересовался Олег.

   - Заметили еще утром,

   - А сейчас поздний вечер! Почему сразу не сказали?

   - Может, загуляли? - предположил Евгений.

   - Мы тоже думали, что загуляли. Были такие случаи. Весь день искали по своим каналам.

   - Да, с дисциплинкой у вас...

   - Труп одного из них только что обнаружили в реке. Раздет, без оружия! Подполковник Афанасьев послал меня сюда, за вами.

   - Труп? Это уже серьезно!

   - Все! Пропало пиво! - мрачно высказался Евгений. - Пошли на место, нужно осмотреться. Пойду палача прихвачу, если домой не ушел.

  

  

   * * *

  

   На место происшествия, в километре от города, прибыла внушительная группа. Помимо Афанасьевских следователей, комроты Семецкого и трех его бойцов, в качестве охраны, прискакали верхом новгородский посадник Иванко с пятью сопровождающими. У посадника, по слухам, тоже были свои дознаватели и неплохие сыщики из охотников-следопытов. Тут же стоял рыбак с сыном, обнаруживший труп. Место страшной находки изучали в темноте, при свете фонариков. Впрочем, ничего существенного не нашли. Тело, раздетое до гола, приплыло по течению Тверцы и застряло в ивовом кусте. Рыбак вытащил его на берег, изрядно потоптался вокруг и только потом поплыл в Торжок за подмогой. Сразу стало ясно, что убивали не тут, а в городе. В реку сбросили уже мертвого. Погрузив труп на телегу, следователи поспешили обратно.

   В кремле следственную группу поджидал Афанасьев c бывшим палачом, а ныне судмедэкспертом, выдернутым из дома, встревоженные взводный с разводящим караула, приятели пропавших. Палач, осмотрев тело, выдал свое заключение очень быстро: красноармейца сначала стукнули кистенем сзади, но по голове не попали, удар пришелся в плечо. Потом сбоку второй удар в голову. Но и он не убил, смерть наступила от веревки, накинутой на шею сзади. Убийц было минимум трое. Потом хватали за руки, за ноги - синяки и ссадины уже посмертные. К Тверце везли на телеге, придавив сверху сеном. В реке, точнее - под водой, привязанный за ногу к чему-то тяжелому, покойник пробыл весь день. Веревка была гнилая - размокла и расползлась. Вот он и всплыл.