Стрелочники истории. Дилогия (СИ)

Народ зароптал, в стражников полетели камни. Иванко дал отмашку стрелкам и пулеметчику. Красноармейцы сделали предупредительный залп в воздух, пулеметчик тоже пустил короткую очередь поверх голов, хотя и зацепил некоторых любопытных, расположившихся на крышах и высоких заборах. А лучники посадника били на поражение. Толпа резко отхлынула, оставив на улице несколько человек, корчившихся от ран. Однако это не остудило ее. Наоборот, жители в глубине улицы из подручных средств – досок, жердин и столбов от заборов, лавок и просто снятых с петель ворот – принялись сооружать нечто вроде баррикады. Пока народ просто таскал всяких хлам, Иванко особо не беспокоился, но едва баррикада поднялась с человеческий рост, как за ней появились лучники, посылающие стрелы в стражников. Стрелков было немного, чуть больше двух десятков, зато – отменных. Первые же стрелы ранили стражников, имевших неосторожность высунуться из-за щитов. Красноармейцы же изначально не маячили на открытом пространстве, а после полета первой стрелы и вовсе рассредоточились, как их учили последний месяц. Каждый нашел себе укрытие – забор, угол дома, крыша сарая, и изготовился к бою, ожидая приказа. Стражники наоборот, так и остались в оцеплении, закрывшись щитами, впритык поставленными друг к другу. Несколько раненых, получивших стрелу в ногу, до того как щиты поставили на землю, отползали в соседний переулок. Иванко соскочил с лошади и, глядя на красноармейцев, тоже укрылся в переулке. Он подошел к командиру минометчиков и попросил снести баррикаду. Тот сделал несколько выстрелов, развалив сарай и снеся забор и, хотя саму баррикаду разрушить не смог, но лучников сильно проредил и разогнав оставшихся в живых. А после того, как в дело вступили редкие винтовочные выстрелы, вперемешку с короткими пулеметными очередями, разбежались даже зеваки, пришедшие не воевать, а просто поглазеть.

На поле боя наступило затишье.

Как потом стало известно, примерно такой же сценарий произошел и на других участках, разве что народу с обеих сторон было существенно меньше, и минометов не использовали.

Спустя час после полудня военные действия так и не возобновлялись. Афанасьев связался по рации с посадником и предположил, что сейчас в Слободке идет междусобойчик – выдавать или не выдавать убийц. Пока есть время – предложил сменить своих и новгородских бойцов, отведя уставших на отдых, а еще через пару часов повторить ультиматум, дескать, если до заката требование не будет выполнено, будем сносить весь район. Уведомил, что сам отбывает к Шибалину, вернется – скорее, к закату, в момент истечения срока ультиматума. А пока Иванко все вопросы может решать с Юрой Семецким, оставшимся за старшего.

Неизвестно где, 5 сентября силурийского периода палеозойской эры, полдень

В 14:00 штабе собрались все попаданцы из 93 года и командиры красноармейцев от ротных и выше. От немцев присутствовал Гельмут Штаудер.

– Вроде, все собрались. – Шибалин окинул взглядом присутствующих. – Начнем, пожалуй. Николай Петрович, Вы нас собрали, Вам и первое слово. Что у нас плохого случилось?

– Что плохого? Да все плохо. Вы в курсе, что у вас назревает недовольство, которое может вылиться в бунт?

Гельмут вскочил и попытался что-то возразить, но Фролов посадил его:

– Речь не про твоих, Гельмут. Хотя и у ваших брожение идет, но сейчас я про наших говорю. Почему я, постоянно находясь в 1941 году в курсе ваших событий, а вы, отцы-командиры – нет?

На этих словах удивились присутствующие командиры Красной Армии, типа, ничего такого они пока не замечали.

И лишь Серега совершенно спокойно и даже несколько мрачно смотрел на майора НКГБ.

– Лейтенант Кларкунов, у тебя есть какая-то информация?

– Нет, что Вы, Николай Петрович. В отличие от Вас, у меня нет возможности перлюстрировать почту красноармейцев, ежедневно уходящую на материк. Так что я целиком доверяю Вашей информации.

– Но-но! Разговорился… Так вот, сколько раненых и больных взято из лагерей и в ходе боев за Лепель?

– Полторы тысячи. – ответил Шибалин. – Большая часть еще в лазарете, но есть и выздоравливающие.

– Вот! – Фролов поднял палец. – А вы спрашивали их согласие на перевод сюда?

– Какое согласие? – возмутился Шибалин. – Даже у тех, кто был в сознании, никто ничего не спрашивал, ибо обстановка там предполагала – либо к нам, либо в землю. Не мог Залогин тащить с собой обоз с ранеными.

– Я все это понимаю, и даже согласен – возразил Фролов. – Но что ты потом с ними разъяснительную работу не провел? А люди только сейчас осознали, что находятся на «том» свете и возврата к прежней жизни не будет ни при каких обстоятельствах.

– Разрешите вопрос. – поднял руку летчик Филатов, и дождавшись разрешительного кивка Фролова, продолжил. – А среди тех, кто осознанно перешел сюда или ушел в Торжок, тоже есть недовольные? Я имею ввиду красноармейцев и гражданских.

– Наоборот, среди, скажем так, добровольцев, ворчащие встречаются, но недовольных нет. В целом, они знали, на что шли, хотя и здесь не все считают средневековый Торжок привлекательным для жизни местом.