Стрелочники истории. Дилогия (СИ)

В тот же день лайнер «Армения» бросил якоря в устье неизвестной доисторической реки. Шерстнев с яхты промерил глубины, пытаясь найти удобный фарватер. Увы, глина и песок, притащенные рекой, не позволяли судну подойти к берегу ближе чем на полмили. Были задействованы все 16 шлюпок и яхта старожилов, но народу было столь много, а посадочных мест так мало, что даже просто высадка живых и здоровых пассажиров грозила затянуться на несколько дней. В первую очередь на берег потянулись эвакуированные гражданские, из тех, кто теснился на открытых палубах, да еще мертвые, которых следовало похоронить.

Капитан «Армении» Владимир Плаушевский три дня тому назад, стоя на капитанском мостике, своими глазами видел приближающуюся торпеду, оттолкнув рулевого, он собственноручно крутанул штурвал, надеясь изменить курс и выйти из под атаки. Увы, инерция огромного лайнера не позволила исправить ситуацию. Оставалось лишь молить небеса о чуде. Точно такая же мольба была видна в сотнях пар глаз палубных пассажиров, наблюдающих за приближающейся смертью. И вдруг – чудо случилось, корабль окутал невиданный смерч, в водяных брызгах потонуло окружающее пространство, не видно даже то, что творилось в двух шагах, а потом и вовсе темнота.

Придя в себя, капитан поднялся к штурвалу, рядом приходили в чувство, недоуменно крутили головами и поднимались с пола вахтенные.

Но едва Плаушевский взглянул за борт, понял – это не Черное море. Срочно был вызван штурман. Капитан хотел сохранить надежду, что может быть он ошибся, ведь за те полчаса, в течение которых судно двигалось само по себе, оно не могло далеко уйти. Однако вердикт штурмана подтвердил его опасения:

– Владимир Яковлевич, либо поменялись магнитные полюса, либо мы находимся в южном полушарии.

– Что? Ты можешь определить наши координаты?

– Сейчас – нет, солнца почти не видно. Очень приближенные данные смогу вычислить в полдень, если небо очистится от облаков, а более точные – ночью по звездам, опять таки – смотря каким будет небо.

Капитан приказал сбавить ход до самого малого и двигаться прежним курсом, сам же пошел в радиорубку, размышляя – стоит ли наплевать на приказ командующего о радиомолчании и связаться со своими или повременить до прояснения обстановки и координат?

Однако радист огорошил его еще больше – радио эфир пуст по всем диапазонам. Без малого два часа он крутил ручки настройки на длинных, средних и коротких волнах – кроме помех и грозовых разрядов – полная тишина. Капитан со словами – продолжай искать радиостанции, собирался покинуть радиорубку и уже открыл дверь, как радист сообщил:

– Слышу морзянку! На средних волнах!

– Ну? Что там? – Плаушевский в волнении захлопнул дверь и вернулся в рубку.

– Не знаю, чушь какая-то. Кто-то на русском языке открытым текстом передает кому-то о ЧП: сгорели какие-то ворота и вход в 41 закрыт, спрашивает – что делать. Собеседника не слышу, наверное, ответы передают в другом диапазоне.

– Передай на той же волне сигнал СОС, попробуй связаться! – приказал капитан.

Радист застучал ключом, потом сообщил:

– На том конце сначала пытались узнать у своего собеседника – слышать ли они посторонний сигнал, что им ответили – не знаю, теперь спрашивают нас – кто мы такие и как тут оказались!

– Если б я это знал! – воскликнул Плаушевский. – Передавай, теплоход «Армения», следовал курсом из Ялты в Туапсе, попали в смерч, наши координаты в данный момент пока не известны, на борту семь тысяч раненых, нет воды и еды, требуется помощь.

– Сигнал ухудшается, нас не поняли, просят уточнить – где мы находимся.

– Где-где… На судне! – взорвался Плаушевский. – Повторяй еще и еще: теплоход «Армения», следовал курсом из Ялты в Туапсе, попали в смерч, наши координаты в данный момент пока не известны, на борту семь тысяч раненых, нет воды и еды, требуется помощь.

Радист застучал ключом.

Спустя некоторое время сообщил:

– На том конце комендант силурийской межвременной базы подполковник Шибалин Валерий Петрович, требует капитана судна.

– Межвременной? – удивился Плаушевский. – Сообщи, командир "Армении" капитан 3 ранга Владимир Яковлевич Плаушевский рядом, слушаю его…

В первые два дня он не решался сообщить экипажу и, тем более, пассажирам совершенно безумную на его взгляд новость о том, что судно провалилось в доисторические времена, обязав узкий круг осведомленных – радиста, помощника и штурмана, держать все в тайне, по крайней мере, до причаливания к какому-нибудь берегу.