Стрелочники истории. Дилогия (СИ)

На сей раз задумался Андрей. Две бензопилы с собой он взял, помятуя поход на литвинов, но если дело обстоит именно так, как рассказал воевода, то этого будет явно маловато. Однако, посмотреть своими глазами нужно по любому. За тем и послали. С чем Ярун полностью согласился – приказ князя нужно исполнять, невзирая на трудности. Более того, если эти засеки не остановят Афанасьева в желании проложить сухопутную дорогу на Курск, то он, Ярун, готов и своими смердами помочь. Разумеется, в меру собственных возможностей и за вполне умеренную плату. Стеклом, желательно листовым для окон.

Как не отнекивался лейтенант, но ночевать воевода оставил его в тереме. Дескать, куда ж ехать, на ночь глядя? А утром он самолично выделит знающего проводника, который покажет брод через Волгу. Если он будет глубоковат для автотранспорта, то чуть дальше, в паре дней пути, можно найти и второй, намного мельче первого.

Ближе к полуночи, Волков отправил к машинам двоих бойцов. Пусть сменят охрану, чтобы те тоже ночевали в тепле. А в четыре утра и их сменит отдохнувшая пара. Назначив дежурных, Андрей завалился на лавку в отведенной ему светелке.

На следующий день, едва рассвело, разведгруппа тронулась в путь. Перед тем успели позавтракать, Ярун привел отрока, сказав, что это и есть проводник, а жена воеводы через служанку передала увесистый узелок с домашними пирогами на дорожку, затем долго-долго прощались с воеводой.

Брод был глубоковат. Машины сразу проломили лед и катились по каменистому дну – огромные колеса ГАЗ-66 погрузились полностью, но до кабины и кузова вода не достала, в отличие от Ганомага. Уже выехав на берег – из салона бронетранспортера долго выливалась вода. Андрей прикинул, что КАМАЗ тут проскочит, а МАНы и Опели могут застрять – электрику мотора зальет, не приспособлена трофейная техника к форсированию глубоких переправ.

По хорошему – мост нужно строить. Но если строить, то лучше не тут, а ближе ко Ржеву. А в идеале у самого города.

Паренек оказался неплохим проводником, сразу после брода вывел на водораздел Смоленско-Московской возвышенности, которая, судя по карте, плавно переходила в Средне-Русскую. Уже на другом берегу Волги высадили отрока в пяти верстах от Ржева – ближе не получалось, попрощались и покатили дальше. В целом, дорога была неплохая – под небольшим слоем снега песчано-каменистый грунт, не слишком густой сосновый бор, редкие ручьи если и встречались, то никаких забот не доставляли. Во второй половине дня благополучно доехали до игоревой засеки.

Это было нечто. Андрей надеялся, что за сорок с лишним лет деревья подгнили и осыпались, но куда там. Многоверстные древесные завалы успели прорасти мелколесьем. Тут лежали и могучие дубы с острыми сухими поторчинами, и рыхлые березовые колоды, и долго не гниющие смоляные ели и сосны, срубленные витязями и смердами северских князей. Бесконечный хаотичный древесный завал, с высоко ощетинившимися голыми сучьями, поросший густым малинником и мхом, с таящимися провалами. Медведь не пролезет, не то что автомобиль! Князья делали водораздельные засеки широкими, чтобы преградить путь вражинам, наступавшим в поперечном направлении, а лейтенанту предстояло идти сквозь этот бурелом вдоль!

Андрей вызвал по рации Торжок, объяснил ситуацию – без тяжелой техники тут нечего даже думать. Дежурный обещал связаться с Афанасьевым и Шибалиным. Как только, так сразу сообщит. А пока – ждите ответа.

Коломна, 28 ноября 1237 года (грудень 6746 год)

Как и ожидал Афанасьев, попасть в Коломну засветло не успели. Не доезжая пяти верст, сваты устроились на ночевку в лесу, а едва рассвело, быстро позавтракали, собрались и тронулись дальше. Оставшееся расстояние проскочили быстро.

Как только защитники заметили автоколонну, городские ворота стали спешно закрываться, однако, не дойдя до середины, вновь распахнулись. Видимо, стражники были не готовы увидеть самобеглые повозки, испугались, но в последний момент получили нужные указания и исправили свою ошибку. Автомашины проехали пригородные сады и огороды, обозначенные примитивными оградами – только чтоб скотина не пролезла, приблизились к частоколу, огораживающему посад и остановились, так и не въехав в распахнутые настежь ворота. Афанасьев, помня свой первоначальный проезд по узким улочкам Торжка, решил на сей раз не рисковать, а оставить крупногабаритную технику снаружи и добираться до детинца лишь на внедорожнике.