Стрелок

– Я вас не о том спрашиваю. Я хочу знать – веруете ли вы?

Дмитрий на секунду задумался. Непонятно почему, но ему не хотелось обманывать эту странную старушку, хотя он был мастером на такие дела. Надо сказать, что ни в Бога, ни в черта, ни вообще во что-то сверхъестественное он не верил, по крайней мере – до того, как оказался в прошлом. Но провалившись во времени и побывав на войне, начал на многие вещи смотреть иначе.

– Я не верю, я – знаю, – убежденно, но при этом максимально двусмысленно ответил он.

– Я тоже знаю, – покивала Антонина Дмитриевна. – Скажите, вы ведь накрыли собой офицера, спасая его от взрыва…

– Инженера.

– Что?

– Я говорю, ваше сиятельство, что спасал инженера Барановского. Прапорщик просто под руку попался.

– Вы так хорошо относитесь к этому… господину Барановскому, что рискнули жизнью ради него?

– Он ко мне отнесся по-человечески, – пожал плечами Дмитрий. – И я к нему тоже.

– По-человечески? – переспросила придворная.

– Да, как к человеку, а не как к скотине.

– Кажется, я вас понимаю… Скажите, у вас есть какие-то просьбы или пожелания?

– Нет, ваше сиятельство. Хотя…

– Что?

– Передайте Вадиму Дмитриевичу, что я ни на что не претендую и ничего от него не хочу. И вообще, извиняюсь за беспокойство.

– Вы догадались, кто я?

– Не бог весть какая загадка.

– А вы умны и не чужды благородства…

– Уж какой есть.

– Ну, хорошо. Мне теперь пора, но я буду навещать вас.

– Зачем вам это?

– Вы против?

– Да нет. Приезжайте. Только рана у меня легкая, и долго я здесь не пролежу, – еще раз пожал плечами Дмитрий, но тут же, чертыхнувшись про себя, добавил: – Если, конечно, прежние не откроются.

– Вы были ранены?

– Ну да, на войне. Должны были комиссовать, но что-то крутят.

– Хотите, я справлюсь у врачей, в чем дело?

– Если вам не трудно.

– Нисколько.

– Но вы так и не сказали, зачем вам это?

– У меня не так много племянников, – улыбнулась графиня. – Особенно родных[121].

Вернувшуюся домой Антонину Дмитриевну встретил брат. Заметив странное выражение на лице сестры, Вадим Дмитриевич попытался расспросить ее, но та отмалчивалась, лишь иногда загадочно улыбаясь в ответ на недоуменные вопросы брата. А когда тот понял, что ничего не добьется и сдался, неожиданно сказала:

– Знаешь, Вади́к, у тебя очень хороший сын!

Будищев не ошибся. Долго его действительно держать не стали, выписав, как только затянулись раны на спине. Три чиновника с тухлыми лицами, составившие комиссию, брезгливо морщась, осмотрели его крепкое тело и вынесли вердикт – годен в военное время, отправив, таким образом, в запас. Ни слушать, ни расспрашивать о самочувствии нижнего чина они и не подумали, но единодушно расписались в принятом решении в документах, и из госпиталя он вышел уже свободным человеком. Лежавшие с ним артиллеристы уже устали удивляться странному унтеру, и лишь начинавший выздоравливать Архип, болезненно морщась, сказал на прощание:

– Фартовый ты парень, пехоцкий!

– Есть немного, – хмыкнул Дмитрий, застегивая мундир.

– Барыни к тебе ездют, – подхватил второй солдат.

– Кабы барышни – другое дело, а так что же, – с легким смешком отозвался Будищев.

– Дак попросил бы хоть на штоф полугара, нешто отказали бы?

– Нельзя!

– Чего это – нельзя?

– Знаешь, – задумчиво сказал парень, – я в одной книжке когда-то прочитал, что нельзя ничего просить у тех, кто сильнее. Нужно будет – сами предложат.

– Ты, господин унтер, еще и книжки читал?

– Было дело. Маловато, правда, и все больше детективы всякие, но кто знал, что жизнь так обернется!

– Про что хоть книжка?

– Про Иисуса из Назарета.

– Акафист[122], что ли?

– Типа того. «Мастер и Маргарита» назывался.

– Ишь ты!

– Ладно, мужики, бывайте. Не поминайте лихом, если что.

У госпитального крыльца его уже ждала пролетка, в которой сидел донельзя довольный Барановский. Увидев выходящего Будищева, он не погнушался вый ти ему навстречу и, крепко пожав руку, помог сесть в экипаж.

– Рад вас видеть, Дмитрий.

– Взаимно, Владимир Степанович.

– Ну и как вы себя ощущаете демобилизованным?

– А вы откуда знаете?

– Как вы мне тогда сказали? – засмеялся инженер. – Не задавайте неудобных вопросов, не получите уклончивых ответов!

– Подмазали эскулапов?

– И не только их.

– Н-да, мне теперь с вами до гроба не расплатиться!

– Прекратите, Дмитрий. Я вам жизнью обязан. К тому же вы, похоже, поделились своей удачей со мной.

– В смысле?

– Вы не поверите, но все мои недоразумения с казной каким-то невероятным образом разрешились. Начет снят, протоколы испытаний подписаны… я просто не знаю, что и сказать!

– Скажите: «Хрен с ним!»

– Как?

– Очень просто. Поднимите руку, потом резко опустите и…

– Боже правый, вы невероятны! – чуть не выпал от смеха из коляски Барановский.

– Кстати, куда мы едем?

– Ко мне домой. Паулина Антоновна ждет нас к обеду. Как хотите, но отказа я не приму.

– И в мыслях не было. Просто нельзя ли сначала домой? Хотя бы помыться и переодеться.

– А зачем? Вы прекрасно выглядите в своем мундире и с крестами.

– И с заплатками на шароварах!