Стрелок

Видимо, вспомнив, что случилось, она всхлипнула и зажала рот руками. Расстроенная Анна обняла ее и попыталась успокоить, но сделала только хуже. Та начала вырываться, из глаз ее покатились слезы, и казалось, что эту истерику не остановить. Но тут в дело неожиданно вмешался молчавший до сих пор Семен. Бросившись вперед, схватил Стешу за руки и, глядя ей в глаза, начал быстро повторять:

– Нет его, слышишь?! Нет адмирала! Совсем нет! Умер он! Вот!

Та сначала будто не понимала, о чем ей говорят, но скоро ему удалось достучаться до ее разума, и истерика, как по мановению волшебной палочки, прекратилась.

– Что? – запинаясь, спросила она.

– Все хорошо, Стешенька. Нет его больше. Теперь все хорошо, все ладно будет!

– Правда?

– Правда!

– Фух, – выдохнул Будищев. – Семка, психиатр доморощенный, ты меня до кондрашки так доведешь.

– О чем это он говорит? – настороженно поинтересовалась Анна.

– Я тебе потом объясню, – попытался выкрутиться Дмитрий, но портниха не дала ему ни единого шанса.

– Нет, вы сделаете это немедленно, просто в соседней комнате! Делать было нечего, пришлось плестись вслед за ней, проклиная про себя болтливость ученика. Впрочем, Анна была женщиной неглупой и, очевидно, и так догадывалась о многих вещах. Просто до сих пор они ее мало касались, а вот теперь настала пора расставить точки над i.

– Мальчик говорил о покушении на великого князя Алексея? – напрямик спросила она.

– Скорее, о его безвременной кончине, – не стал юлить Будищев.

– Это его экипаж сбил Стешу?

– Более того, он сам им правил.

– Вы как-то причастны к этому?

– Кто – мы? И к чему причастны?

– Перестань! Ты прекрасно понял, что я имею в виду.

– Никоим образом. Великого князя убил студент по имени Григорий Назимов. Во всяком случае, именно его схватили с револьвером неподалеку от места происшествия.

– Ты с ним знаком?

– Близко – нет, просто видел пару раз.

– Тогда откуда ты все это знаешь?

– Так случилось.

– Сюда могут прийти жандармы?

– Могут. Но доказательств у них никаких.

– Кому это интересно в России?!

– Не бойся. Если что, говори: «Знать не знаю, ведать не ведаю!» Тем более что это правда.

– Ну, ладно. Тут ничего уже не изменишь. Что будет с девочкой?

– Не знаю, – помрачнел Будищев. – Надо увезти ее в какое-то тихое место. Глядишь, и поправится. Время все лечит.

– Как тебе вообще в голову пришла такая дикая мысль, как упрятать ее в бедлам? Ты что, не знал, что там творится?

– Знал, конечно. Просто обычно изгаляются над теми, за кого некому заступиться. Над сиротами, одинокими или простыми людьми, которые и не подумают жаловаться. А тут целая графиня попросила девочку пристроить. Кто же знал, что там такой беспредел творится.

– Но зачем?

– Защитить хотел. С сумасшедшей какой спрос?

– О господи! – изумленная Анна с сомнением посмотрела на него. – Тебе самому в это заведение надо.

– Есть маленько, – не стал спорить Дмитрий.

– Вот что, Митенька! – решительно заявила порт ниха. – Давай договоримся. Если тебе когда-нибудь придет в голову «защитить» меня, ты ничего делать не будешь! Ладно?

Тут их беседу прервал осторожный стук в дверь.

– Что случилось? – тут же отозвался Будищев, обрадовавшийся возможности прекратить неприятный разговор.

– Тут такое дело, – просунул нос в щель Семка. – Из мастерской Пашка прибежал. Сказывает, госпожа Берг приехала и тебя спрашивает.

– Извини, мне пора, – попытался попрощаться с портнихой Дмитрий, но от госпожи Виртанен оказалось не так просто отделаться.

– Кто такая эта Берг?

– Моя невеста.

– Бедная девочка, – покачала головой Анна. – Ладно, иди. Хотя мне до смерти интересно, как ты будешь ей все это объяснять!

Генерал Дрентельн с некоторой грустью оглядел свой кабинет. Не то чтобы он ему слишком нравился, равно как и должность, которую он занимал в последнее время, но все же слишком многое было пережито в этом сердце Стукалова приказа. Но все, что Господь ни делает, – все к лучшему! Государь только что подписал указ об учреждении Верховной распорядительной комиссии[178], во главе которой должен был стать граф Лорис-Меликов, назначенный одновременно министром внутренних дел и шефом Отдельного корпуса жандармов. Самого Александра Романовича, по его просьбе, переводили в Одессу, где он должен будет исправлять должность генерал-губернатора и командующего войсками Одесского военного округа.

– Все, что Господь ни делает, – все к лучшему! – повторил вслух генерал.

– Ваше превосходительство! – отвлек его от размышлений адъютант.

– Что? – обернулся к нему генерал.

– Штабс-капитан Вельбицкий просит его принять.

В тоне, с которым говорил офицер, явно сквозила некоторая непочтительность, пополам с обеспокоенностью. Впрочем, это можно было понять. В Одессу генерал его с собой не возьмет, да тот и сам вряд ли захочет поменять столицу на провинцию, а вопрос, пожелает ли иметь такого сотрудника Лорис-Меликов, оставался открытым. В общем, у кабинетного жандарма было слишком много своих забот, чтобы помнить о субординации перед бывшим начальником.

– Просите, – ровным голосом отозвался Дрентельн.