Стрелок

– Тогда вы пришли по адресу! – улыбнулась Геся. – Мы вроде бы и недавно в этой глуши, но успели соскучиться по нормальному общению.

– Это точно, скоро мхом покроемся, – со смешком подтвердил Дмитрий. – Ладно, вы пока пообщайтесь, а я покажу Лёшке наши владения.

– С удовольствием, – с готовностью согласился Алексей.

– Собственно, показывать особо нечего. Домик, как видишь, не большой, но уютный, особенно после того, как в нем навели порядок. Сад немного одичал, но пока не до него.

– А что это за бочка?

– Летний душ. Вода нагревается от солнца и по трубе идет в помывочную. Дёшево и сердито.

– Остроумно. Сам придумал?

– И сделал тоже. Так и не смог объяснить местным мастерам, что мне от них нужно.

– А я думал ты – помещик, – улыбнулся Лиховцев. – Собственный выезд ещё не завел?

– Зачем? – пожал плечами хозяин. – Я не собираюсь надолго задерживаться здесь.

– Не чувствуешь призвания к сельской жизни?

– Скорее, чувствую к ней полнейшее отвращение!

– Вот как?

– Даже хуже. Слушай, у меня в Питере хоть маленькая, но своя мастерская. У Геси тоже, так какого черта нам сидеть в этой дыре?

– Я думал, вы переехали сюда из-за девочки.

– Да. Из-за неё тоже. Всё-таки деревня, свежий воздух, спокойствие, и всё такое прочее, но я скоро завою здесь от тоски! Мужики или работают до упаду, или пьют до того же состояния, а мне что делать?

– А Геся?

– Ну, ей сначала нравилось, что ей все кланяются и зовут барыней, но надолго ни её, ни меня, ни Стеши не хватит.

– Даже так?

– Представь себе! Думаешь, почему Степанида учиться хочет? Чтобы хоть немного отдохнуть от моей благоверной. Она у неё шуршит постоянно, как Золушка в поисках туфельки и принца.

– Ты всё перепутал, это принц искал Золушку с помощью туфельки, – засмеялся Лиховцев.

– Да без разницы! Лучше расскажи, как сам?

– По-прежнему. Вакансий нет и не предвидится, а завести адвокатскую практику не так просто.

– У тебя и не получится!

– Почему ты так говоришь?

– Потому что для этой профессии необходимо полное отсутствие совести! Иначе как ты будешь уверять присяжных в полной невиновности своего клиента?

– Но, послушай, есть же действительно невиновные…

– Конечно. Но у них, как правило, отсутствует не только вина, но и деньги на адвоката, а тебе надо заботиться о матери и сестре. Кстати, что с матушкой, приболела?

– Не то чтобы сильно, – замялся Алексей. – Иначе бы Леночка не решилась бы её оставить…

– Хреново!

– Грубо, но верно, – вынужден был признать приятель. – Ейбогу, если бы не все эти обстоятельства, я все бросил бы и уехал куда-нибудь.

– Хорошо там, где нас нет!

– Нет, я не об этом. Просто, понимаешь, хочется какого-то живого дела. Да хоть войны!

– Мало повоевал? – иронически поинтересовался Будищев.

– Много! Но там, по крайней мере, всё честно! Там враг, тут свои, и мы сражались за правое дело! Ах, как бы я хотел вернуться в те дни… а ты?

– Вот уж нет!

– Ей-богу, это странно. Ты всегда плохо относился к войне, даже такой справедливой и благородной, как та, в которой нам довелось участвовать, но при этом сражался лучше нас всех! Кстати, ты слышал, что будет новая экспедиция в Ахалтекинский оазис? Говорят, её возглавит сам Скобелев!

– Значит, опять кровь рекой потечет.

– Понимаю. Ты сочувствуешь диким детям пустынь, их вольному духу и стремлению к свободе…

– Блин, Лёха! Что за чушь ты несешь?

– Прости, не понял…

– Какие на хрен «свободолюбивые дети пустынь»? Да эти басмачи, или как их там, текинцы, ничуть не лучше башибузуков, с которыми мы воевали на Балканах!

– Но, извини, тогда я решительно тебя не понимаю!

– Ну что тут непонятного? Кто пойдет в этот поход?

– Солдаты и офицеры…

– Вот именно, солдаты! Простые мужики в гимнастических рубахах и с ружьями. За каким чёртом им эта война?

– Но если так рассуждать, то войны вообще не имеют смысла.

– Ничего подобного! Если бы после того, как мы завоевали эту самую Среднюю Азию, местных бабуинов разогнали, а их землю раздали русским мужикам, в этом был бы офигительный смысл!

– А куда же девать местных?

– Я предпочитаю заботиться о своих.

– Какая ужасная софистика! Разумеется, я тоже переживаю за наших воинов, но… даже не знаю, как сказать. Есть же ещё и цивилизаторская миссия. Мы несем, так сказать, прогресс…

– Даром им не нужен этот прогресс!

– Ты невозможен!

– Нет. Просто я знаю, чем это закончится.

– Ты опять о «будущем»? Знаешь, а ведь я тебе почти поверил тогда на пароходе, когда мы возвращались в Россию.

– А теперь?

– Теперь не знаю. Не может это всё быть правдой.

– Ну и ладушки. Давай возвращаться, пока наши красавицы нас не потеряли.