Стрелок

Оксана очень замерзла и хотела есть. Но больше всего ей было страшно. И для чего она пошла к рябине, понадеявшись, что все солдаты на этих непонятных учениях. У них не любили и боялись военных. Человек, которого забирали в рекруты, становился все равно что мертвым и пропадал навсегда. Именно поэтому она дичилась постояльцев… а еще взрослые рассказывали, что москали[17] могут быть опасны. Поймают дивчину и завяжут ей подол на голове, а после натешатся вволю. От них всего можно ожидать! Поэтому она очень испугалась, когда ее у рябины окликнул солдат. К тому же он неестественно улыбался, а глаза у него были недобрые. Оксана бросила рябину и бежала не оглядываясь, пока вокруг нее не сомкнулся лес. Спрятавшись под елкой, она какое-то время сидела там. Затем замерзнув, но немного успокоившись, пошла назад. Но идти по глубокому снегу было трудно, худые опорки начали промокать и потяжелели, и девочка, на свою беду, решила срезать путь. К сожалению, она не знала, что ноги у людей шагают по-разному и потому, если не придерживаться ориентиров, они начинают кружить. Сообразив, что идет не туда, девочка попыталась вернуться назад, но зашла уже слишком далеко и потому устала. Оксана слышала, что в лесу темнеет быстрее, чем в поле, и понимала, что нужно идти, но сил не было. Бессильно опустившись на снег, она чуть было не расплакалась, но тут ей навстречу вышла собака. Довольно большая собака серой масти с торчащими ушами, почти такая же, как у охотника Василя. Только Серко Василя обычно весело машет хвостом, а у этой хвост волочился по снегу, лишь немного подергиваясь туда-сюда.

«Это волк», – поняла девочка, и ноги ее подкосились.

– Стой! – раздался чей-то голос, и Оксана, обернувшись, увидала еще одного солдата.

Отчего-то этот ей не показался страшным, тем более что это был один из их постояльцев. Волк же, услышав голос человека, оскалил зубы и зарычал.

– Порычи мне, падла, – пробормотал Дмитрий и сунул руку за пазуху.

Узнав, что в деревне пропал ребенок, штабс-капитан Гаупт тут же велел собирать охотников[18] и решил лично возглавить поиски. Таковых вместе с деревенскими набралось почти четыре десятка человек. Проводником взялся быть Василь – звероватого вида угрюмый крестьянин, пришедший к месту сбора со своей собакой.

Все же, пока они собрались и подошли к лесу, уже начало темнеть. К тому же начал идти снег, быстро засыпавший следы. Однако люди были полны решимости спасти девочку и, запалив факелы, разбились цепью и решительно двинулись в чащу.

– Как думаешь, братец, – обратился к проводнику Гаупт, – успеем?

– Как бог даст, – буркнул в ответ Василь, – если мой Серко не оплошает, так сыщем, а нет…

Впрочем, долго искать им не пришлось, не успели они продвинуться слишком далеко, как навстречу им вышел запорошенный снегом Дмитрий, несший на себе Оксану.

– Живая? – встревоженно спросил штабс-капитан.

– Так точно, ваше благородие, – тяжело выдохнул солдат, – испугалась только сильно и замерзла.

– Ты тоже, наверное, озяб?

– Нет, я пока ее пер, даже взмок немного. Так вроде худющая, кожа да кости, в чем только душа держится, а вот поди ж ты!

– На-ка вот, братец, согрейся, – протянул ему флягу офицер.

Будищев немного удивился такой заботе, но отказываться не стал и охотно приложился к горлышку. Ароматная жидкость факельным шествием прошла по горлу и, провалившись внутрь, обожгла стенки желудка.

– Благодарствую, ваше благородие, хороший коньячок, – похвалил Будищев и протянул флягу обратно.

– Я тоже так думаю, – с иронией в голосе ответил Гаупт и улыбнулся в усы.

Тем временем к ним подбежал Охрим и, чуть не плача, бросился к дочери.

– Доню моя.

– Я тут, тату, – слабо улыбаясь, чуть слышно отвечала Оксана.

– Слышь, папаша, – обратился к нему Дмитрий, – надо бы девочку в тепло да водкой растереть или чем еще, а то заболеет чего доброго. Так что двигаем назад!

– И то верно, – согласился с ним штабс-капитан и зычно крикнул: – Возвращаемся! Галеев, проследи, чтобы никто не отстал.

– Слушаю, ваше благородие, – гаркнул в ответ унтер и бросился выполнять распоряжение.

А к тяжело дышащему Будищеву подбежали приятели вольноперы с Федькой и бросились обнимать.

– Я знал, я верил, что вы хороший человек! – взволнованно повторял Лиховцев. – Эта ваша грубость и злоречивость это все внешнее, наносное…

– Да полно тебе, Алеша, – остановил его излияния Штерн, – ты ведь эдак задушишь нашего товарища!

– Ребята, пойдемте домой, а то так жрать хочется, что и переночевать негде, – усмехнулся Дмитрий горячности вчерашнего студента.

– И правда, давайте поторопимся, а в доме вы нам расскажете обо всех перипетиях этого приключения.

– Ну, кое-что я хотел бы сказать прямо сейчас, – улыбнулся Будищев. – Скажи мне, Коля, ты когда-нибудь видел, как волк смеется?

– Нет, а что вам встретился волк? – немного удивленно спросил Штерн.

– Вроде того.

– И что, он смеялся?

– Ржал во весь голос!

– Но почему?