Стрелок 2. Обитатели Междумирья

После этого она опять потеряла сознание. В себя она пришла только тогда, когда ее запихивали в саркофаг, а потом долгое время темноты и раздирающей боли, ужасающей слабости и невозможности сойти с ума. Колдун оказался очень искусным ментальным магом. И словно вспышка, суровое лицо воина, склонившегося над открытым саркофагом. Толь тогда она смогла уйти в спасительное забытьё. Дея висела в странном розовом тумане и думала, что жизнь ее была какая-то странная однообразная и безрадостная. Даже кончилась как-то не так, хорошо, что боли хотя-бы нет. Поэтому можно и поспать, но сон почему-то не приходил, а ум становился все более и более ясным. Постепенно возвращалась чувствительность, и она начала подергивать кончиками пальцев. Это было такое наслаждение после многих лет обездвиженности, что и не передать. А потом она сразу и резко почувствовала свое тело.

Так, как не чувствовала никогда ранее. Каждую мышцу, и каждую косточку. А еще она почувствовала переполненный кишечник и мочевой пузырь. Она открыла глаза и увидела над собой прозрачную крышку, напоминавшую ненавистный саркофаг. Начала нарастать паника, но крышка быстро отъехала куда-то к ногам. Рядом с ней появилось то самое лицо воина, которого она видела ранее. Только тогда он был в доспехах, а теперь в просторной синей рубахе. Воин протянул ей руку, и сказал на незнакомом языке, который она, тем не менее, отлично понимала:

— Ну, что, красавица, вставай, хватит спать!

Хотя воин вызывал настороженность, тем не менее, именно с ним, с этим суровым, покрытым шрамами мужественным человеческим лицом Дея связывала прекращение болей. То, что она полностью обнажена, девушку волновало в последнюю очередь. Все же воспитание она получила воинское, и религия ее мира не предусматривала запрета на обнаженку, как это случилось в христианстве, и дошло до абсурда в некоторых течениях мусульманских течений. Наш герой думал, что все эти запреты на показ даже лица и волос, это все от страха, что не сможет удержать. Либо сильный сосед позавидует и отнимет, или сама уйдет недовольная вялым и слабым мужем. Степан уже очень давно не был ханжой, а может быть был избалован верностью своих женщин, которая была закреплена на системном уровне, поэтому считал, что от нормального мужика, ни одна баба гулять не будет, если только она не конченная нимфоманка. Но суть не в этом, а в том, что проснувшаяся красавица, попыталась вылезти из медкапсулы, но ослабевшие мышцы не позволили ей это сделать.

Тогда мужчина наклонился и поднял ее на руки, как младенца, а потом аккуратно поставил на ноги. Те хоть и отлично чувствовались, но почему-то подламывались, неспособные сделать и шага. Дея только покачивалась, опираясь на железной твердости тело неизвестного воина. С трудом выговаривая слова неизвестного языка, она дала понять, что сейчас лопнет. Мужчина все понял и отнес ее в довольно просторную комнату, в которой были странные предметы, но ничего похожего на привычную ей дырку в полу, которая находилась в специальном деревянном домике на стене любого замка. И только потом, когда воин откинул крышку странного сиденья, она все поняла, таже дырка, только более удобно сделанная. Она, ничуть не смущаясь, не знала, что это за чувство, сделала свои дела, после чего протянул ей обрывок странного мягкого материала:

— Бумага, вытирать задницу, — произнес Степан, глядя в удивленные глаза.

Несмотря на сильное удивление способом применения драгоценной бумаги, девушка все же использовала ее. Видимо этот воин очень богатый, если у него для таких целей, вместо пучка травы — БУМАГА. Потом неизвестный мужчина помог ей встать, но этого уже почти не требовалось. Навыки владения телом восстанавливались с пугающей скоростью. Тогда он подвел Дею к странному углублению в полу, оно было почти такого же размера, как и небольшой пруд неподалеку от замка, где они жили с матерью. Но вода в этом странном углублении была прозрачной и чистой ка слеза:

— Ванна, купаться, — произнес ее покровитель, — после долгого лежания лучше всего для восстановления.