Стрелок-2 (СИ)

— Никогда не могла понять, когда ты серьезен, а когда поясничаешь, — печально вздохнула модистка. — Мы так и будем тут стоять?

— Прости, — усмехнулся Дмитрий. — Пойдем, покажу наше будущее гнездышко.

Квартирка и впрямь была недурна, да к тому же хорошо обставлена. Правда, мебель была накрыта чехлами от пыли, но во всём этом чувствовалась такая ухоженность, что невольно вызывало подозрения. Вдобавок ко всему, в гостиной был накрыт стол. Бутылка вина, фрукты, пирожные и конфеты.

— Я смотрю, ты подготовился, — покачала головой Геся. — Марсалу купил…

— Ты ведь её любишь, — пожал плечами Будищев, и, откупорив бутылку, принялся разливать содержимое по бокалам.

— Да, но от неё я быстро пьянею и хочу спать.

— Ну и пусть. Отсюда нас никто не попросит, по крайней мере, ближайшую неделю. А если хочешь — оставайся навсегда.

— Я бы хотела здесь жить, — мечтательно заявила девушка, закончив осмотр. — Но это, наверное, очень дорого?

— Это единственное препятствие?

— Нет. К сожалению, нет.

— Что тебя беспокоит?

— Не знаю даже, как тебе сказать. Я… я боюсь.

— Ипполита?

— И его тоже. И Григория, и Искру, и Максима, и даже иногда Аркашу. Они на самом деле — страшные люди. Да-да. Гриша, если хочешь знать, почти не расстается с револьвером.

— Я знаю.

— Но, откуда?

— У него пиджак постоянно топорщится, как у алкаша, прячущего бутылку.

— Напрасно ты так беспечен. Тебе, наверное, смешно наблюдать за их слежкой, а они ведь на всё способны, если решат, что я изменила их делу!

— Если хочешь, мы вообще можем уехать туда, где нас никто не найдет.

— Где же такое место?

— Сколько угодно.

— Например?

— Ну не знаю. Скажем, в Америке.

— Ты серьезно?

— Вполне. Мне тут, кстати, обещали неплохие денежки за такой вариант. Я тогда отказался, а теперь думаю, может зря?

— Что-то случилось?

— Много чего.

— Не хочешь рассказать?

— Давай не сейчас.

— Вот так всегда, — горестно вздохнула девушка. — Ты опять что-то от меня скрываешь. И я почти уверена, что это нечто ужасное.

— Ты меня раскусила.

— Что?!

— На самом деле я беглый каторжник.

— Будищев! Паяц ты — а не каторжник! — начала возмущаться Геся, но Дмитрий тут же закрыл ей рот поцелуем.

Этому она сопротивляться не могла. Он, вообще, в последнее время обрел над ней какую-то совершенно необъяснимую и почти гипнотическую власть. Оставшись одна, она часто хотела порвать с ним и никогда больше не видеть, но стоило ему улыбнуться, обнять или взять за руку и воля к сопротивлению куда-то сразу улетучивалась, ноги делались ватными, дыхание учащалось, а сердце начинало биться так, будто вот-вот выскочит из груди.

Наверное, она влюбилась, но это всё было так не похоже на то, что она испытывала раньше, что девушка никак не могла определиться, что же она чувствует к этому странному человеку. Несмотря на молодость, Геся успела хлебнуть горя, и многое повидала, и, возможно, оттого, нисколько не обманывалась на счет душевных качеств Дмитрия. Он легко мог обмануть, ограбить, или даже убить другого человека, если бы счел это необходимым, и нисколько не терзался бы угрызениями совести на этот счет. Но вместе с тем, бывший унтер умел быть добрым, щедрым и заботливым с теми, кого считал своими и, не колеблясь, поставил бы на кон свою жизнь, чтобы помочь другу.

А ещё ей никогда и ни с кем не было так хорошо как с ним. Не то, чтобы у неё было слишком много опыта в этом, как раз напротив, но ни Николаше, ни уж тем более Ипполиту не удалось разбудить в ней женщину. Первый был так давно, что она стала забывать о нём, а второй стал теперь просто противен! Мысль о том, что она может остаться с Крашенинниковым отныне вызывала у девушки дрожь. Всё в нём, пухлые губы, заросшие рыжими волосами тело и руки, да ещё липкий взгляд прожжённого дельца не вызывали в душе ничего, кроме отвращения и даже за все деньги мира, она не осталась бы с адвокатом.

Между тем ласки Дмитрия становились всё настойчивее и откровеннее, корсаж платья уже пал под натиском ловких пальцев и скоро оно совсем капитулировало, скользнув вниз. Вслед за ним последовали нижние юбки, корсет и, наконец, два разгоряченных тела слились в порыве страсти, на большой кровати с балдахином, после чего мир перестал существовать для них.

— Интересно, что сказали бы хозяева квартиры, когда узнали бы, как именно мы проводим осмотр? — промурлыкала Геся, когда немного отдышалась.

— Пусть завидуют молча, — отозвался Будищев и обнял её.

Некоторое время они лежали так, а потом глаза девушки закрылись, и она заснула, доверчиво прижавшись к плечу своего любовника. Тот некоторое время лежал без движения, а затем, убедившись, что она крепко спит, выскользнул из постели, и с нежностью посмотрев на неё тихонько шепнул:

— Прости.

Затем осторожно ступая, вышел прочь и стал одеваться в приготовленную заранее одежду. Надвинув на глаза картуз он полюбовался на себя в зеркало. Мастеровой и мастеровой, много их таких ходит. После чего, оставшись довольным увиденным, вышел через черный ход.