Пока в паровозную топку забрасывали очередную порцию дров, Александр, Павел и их начальники с интересом осмотрели место, на которое обрушился удар восстанавливающегося пространства. Металл там был срезан ровно, как ножом, и блестел даже в лунном свете – лишний повод для осторожности при переходе. Полковник хмуро цокнул языком и поинтересовался у профессора, какого черта аппаратура сработала после третьего вагона, а не после второго. Хорошо еще, пулеметы на всякий случай постарались установить. Профессор не менее хмуро вздохнул и пообещал разобраться. А куда деваться? Эта операция не задалась с самого начала, налицо два серьезных «косяка»: с обнаружением возможности перехода и с прорывом целого вагона неплохо вооруженных мерзавцев, причем обе проблемы по вине технических служб, то есть вотчины самого профессора. Он начальник – он и виноват, так молчаливо, но непреклонно постановило общественное мнение, а оно в таких маленьких и наглухо повязанных между собой коллективах значит куда больше, чем самая продвинутая демократия в масштабах страны.
После того как завал на рельсах был разобран, начальники погрузились в видавший виды УАЗ. Александр с Павлом залезли на заднее сиденье и, бросив прощальный взгляд на готовящийся к своему последнему рейсу состав, покатили по разбитому в хлам проселку – когда-то приличной лесовозной дороге, а сейчас никому не нужной и быстро зарастающей колее. Было грязно, но «русский армейский джип», как частенько называют его на Западе, способен и на бездорожье творить чудеса, для него это не более чем легкая разминка. Минут через сорок они выбрались на трассу и неспешно покатили прочь. К тому моменту напарники, вымотавшиеся до предела, уже спали без всякого снотворного. К тому же в теплой машине обоих попросту разморило. Более того, по приезде их пришлось расталкивать, и до своих комнат они двигались зигзагами.
Утро встретило их горячим кофе, вкусным завтраком и сразу двумя жестокими обломами. Не смертельными, конечно, но обидными. А главное, ни от кого не зависящими.
Во-первых, золото, которое они доставили. Его на поверку оказалось где-то на треть меньше, чем ожидалось, – в части ящиков камни, куски железа и тому подобный мусор. То-то казалось, что вес у них разный. Зато в теплушке, в вещмешках и карманах убитых чехов золота нашли на пару пудов, как минимум. В общем, обидно, и, хотя напарников никто и ни в чем не обвинял, неприятный осадочек все равно остался. Да и на сумме премиальных это сказалось заметно. Конечно, они и таких-то денег в руках раньше никогда не держали, но чем больше человек получает, тем больше ему хочется, а когда оказывается, что часть суммы при этом упустили, жаба душит со страшной силой.
Во-вторых, вместо того, чтобы отдохнуть, их почти сразу, через три дня, отправляли на новое задание. Оба вначале решили, что тамплиеров потрошить, но профессор огорошил их вопросом:
– Ребята, как у вас с историей пиратов?
– Да никак, – усмехнулся Александр. – В детстве про капитана Блада читал, ну и еще несколько книжек. Все, пожалуй.
– Примерно так же, – кивнул Павел. – Чуточку развлекательной литературы в нежном возрасте, ну и фильмы, конечно. Пиастры, капитан Флинт, черная метка…
– Так я и думал. – Профессор откинулся на спинку стула, сложил руки на животе и покрутил большими пальцами. Александр, которого такая привычка всегда раздражала, непроизвольно поморщился. Это не осталось незамеченным, но было понято не совсем правильно. – Что, надоели лекции? Ну, уж извините, молодой человек, просто для наиболее эффективной работы надо иметь хотя бы общее представление о том, чем предстоит заниматься. А вы, с учетом нынешнего образования и ваших специфических интересов, вообще мало что знаете, так что терпите.
– Да, профессор, – смиренно наклонил голову Александр.
Конечно, он мог бы и объяснить, но… зачем? Только проблем прибавится, профессор вообще любит потрепать языком, а случая порассуждать о молодежи и общем падении уважения к старшим точно не упустит. Длительные нравоучения последнее, что хотел бы выслушивать Александр, поэтому куда проще смириться и позволить собеседнику думать так, как он хочет. Павел, очевидно, придерживался такого же мнения. Во всяком случае, сидел и молчал в тряпочку.
Между тем профессор, удовлетворенный маленькой победой, улыбнулся покровительственно и продолжил, сообщая не вполне стандартные для литературы истины, до которых Александр давно уже дошел своим умом, но которые тем не менее вызвали бы возмущенные вопли у огромного количества экзальтированных дамочек.