Стрелок

— Доброе утро, Кэтти! Присядь, поговорить надо…Тут ребята между собой болтали о том, что ты пойдёшь под венец с тем, кто купит тебе ранчо Санта Роза.

Мэтт толкнул ногой сумки, издавшие глухой металлический звон.

— Здесь на три таких ранчо… Решай сама…

— Милый Стрелок, ты же знаешь, как я к тебе отношусь…

Она положила свою ладонь на ладонь, вздрогнувшего от этого Стрелка.

— Это я говорила, чтобы все эти ухажёры от меня отстали. Где им взять такие деньги?….Да вот ты нашёл. Не знала… Ты сам подумай — мы одного роста…и как будешь смотреться ты, когда я встану на каблуки? Стрелок, ты хороший парень, но….

Она встала, на мгновенье прижалась своими губами к его и вышла…Стрелок.

Недолго сидел, взяв винтовку, он направился прочь из салуна….Подтянул подпругу, отвязал коня… «Боже, как холодно сегодня…» …Сел в седло и оглянулся с надеждой на скрипнувшую дверь.

— Кэтти..?

— Стрелок…ты забыл свои сумки…

«Зачем мне деньги, если их не на что тратить…».

…Мэтт тряхнул головой, отгоняя сонный морок «Так замечтаешься и не заметишь, как сунут наваху в печень… Кэтти. Сколько после этого лет прошло, и женщин поменялось. Не думал, что так сложится… и что придется принуждать её к добродетели, макнув в лужу крови… Да, я сам выбрал свой путь, и этот путь страшнее любого кошмара».

Жеребец затряс головой, пытаясь ухватить губами последние крошки со дна мешка. «Всё, хватит баловать». Снял холстину с морды и засунул её в седельную сумку.

У двери кантины отирался какой-то оборванец.

— Не боитесь оставлять без присмотра лошадку, синьор? Украдут.

— А пусть попробуют. Это индейская лошадка. У него чудесная привычка вставать на дыбы и опрокидываться на спину. Заработать хочешь, аmigo?

— А то…

— Смотри, чтобы он кого-нибудь не загрыз или не откусил пальцы. Лови.

В воздухе закувыркалась, серебрясь монета.

— Ух ты! Старый реал — ещё испанский… Да за эти деньги я сам кого угодно…Сеньор, что-то не верится, что он такой кусачий.

Потянулся к недоуздку и едва успел отдёрнуть ладонь от лязгнувших зубов.

Мэтт с порога осмотрел зал кантины. Земляной пол с втоптанным в него мусором. Белёные затёртые и заляпанные стены, украшенные подтёками грязи и иллюстрациями из старого журнала «Harper's Bazaar».

Щелястые выщербленные столы. «Столешницы, как крышки дешёвых гробов…В таких «дырах» и мысли становятся такими же мрачными». Пованивало — подгоревшей пищей, прокисшим алкоголем, немытыми ногами.

Остроконечные грибки сомбреро. Среди белых заношенных пропотевших рубах и мешковатых штанов пеонов темной заплатой выделялось обтрёпанное сомбреро марьячи с перламутровыми пуговичками.

«Для мексиканцев слишком тихо и лениво переговариваются».

За столами с глиняными кувшинчиками на продавленных соломенных стульях и кривоногих табуретах расселись с глиняными кружками в руках любители пульке. Когда-то Мэтт и сам любил выпить кружечку, но после того как узнал и увидел, что вместо закваски иной раз используют человеческие экскременты, сунутые в старый носок…..

Кое-кто из угрюмых выпивох обернулся. Они смотрели на Стрелка так, будто он принес с собой коровью лепешку. Другие, раздувшиеся от хмельного пойла и рыгающие, просто пялились пустыми глазами.

«Провинциальное захолустье, где тупые ксенофобы видят в каждом заезжем гринго техасского бандита или шпиона».

Мухи летали под потолком, ползали у жемчужно-серых закисших лужиц между посудой, вились над заветревшимся куском хамона, подвешенным над стойкой….

Война…И мухи, мухи коричневые и жёлтые, чёрные и зелёные, роящиеся над телами и сбивающие в маленькие гудящие смерчи. Мухи старающиеся сожрать заживо ещё бьющихся в агонии раненных…Черви в углах оскаленных ртов трупов — от их шевеления казалось, что полуразложившиеся лица улыбаются и говорят: «Ты ляжешь рядом с нами парень…»

Дороги, переполненные беженцами… Разбитые и разграбленные фургоны… Пожарища разбитых остовов домов с бессильно торчащими трубами на месте бывших ферм и усадьб… Банды дезертиров, солдат, мародёров, ублюдков всех возрастов и цветов грабящие, насилующие, убивающие. Убивающие за кусок чёрствого хлеба, за глоток виски, за неслишком ношенные штаны…Выжженный Юг, по которому прошлись маршем северяне. Юг ставший диким полем, где носились из конца в конец, вооруженные отряды непойми кого, а озверевшие фермеры встречали зарядом рубленной проволки любого чужака.

… Гниющие, сочащиеся тягучей смрадной слизью, бледные обезображенные мертвецы в придорожных канавах. Раскорячившиеся ногами туши лошадей. Койоты заглатывающие вывернутые наружу cпутанные клубки кишок и внутренностей…Да и человеченкой они не брезговали…

Непереносимая сладковатая вонь разложения, забивающаяся в каждую щёлочку незакрытого лица, в каждую складку одежды и ещё долго потом не выветривающаяся даже из памяти… Подлые выстрелы из зарослей мескита…, выстрелы в спину и в освещенное ночное окно, когда даже не знаешь кто стрелял…Гнусные письма, подброшенные в почтовый ящик и благоухающие словесным дерьмом…