Стрелок "Черной скалы"

Странно, но я продолжал видеть в темноте — исключительно в серых тонах, но видел.

Так. Что это у нас?

Наклонился, провёл двумя пальцами по измазанному чем-то липким куску металла, поднёс к носу… Кровь и медикаменты. А вот и след… И где-то здесь должен валяться мой «томмиган»… Где же он? Ага! Ишь ты, куда улетел-то…

Нос защекотал уже знакомый запах каких-то лекарств.

Слева!

Поворачиваться всем корпусом на угрозу, выставляя пистолет, оказалось ошибкой.

По руке ударило что-то тяжёлое, от резкой боли я выпустил рукоять «матча», а уже в следующее мгновение меня намертво схватила за горло здоровенная лапища и прижала к стене.

Всё тот же «джейсон», всё такой же неубиваемый.

Вместо левой руки — лишь кровавые лохмотья от разорванного плаща, правый бок пропорот и испачкан кровью. Маску расколота наискось, из-под неё вырывается тяжёлое сиплое дыхание пополам с каким-то бульканьем и рычанием. Но правая рука держит мою шею намертво; чувствую, что ноги отрываются от пола. В глазах темнеет…

Разжать хватку? Не выходит. Ударить по голове, отправить в нокдаун? Крепкий орешек, не получится… Ну, тогда…

Ка-бар, вновь настало твоё время!

Схватил с пояса нож и несколько раз резко ткнул в левый бок «джейсона». Ещё и ещё!

Хватка противника постепенно начала ослабевать. На высунувшейся из-под рукава руке в районе запястья отчётливо выделялись едва-едва зажившие глубокие порезы…

Едва-едва зажившие?..

Разжал мёртвую хватку громилы и оттолкнул его прочь. Выхватил пистолет и разрядил в него половину магазина. Тяжёлые пули продырявили грудь «джейсона» и раскрошили пейнтбольную маску. Громила рухнул на колени и упал лицом вниз на пол.

Резко выдохнул, наклоняясь вперёд, упираясь руками в ноги и пытаясь унять сбившееся дыхание. Немного перевёл дух, спрятал в кобуру пистолет и нож, подобрал второй ствол, а затем вооружился и валяющимся поблизости «томмиганом». Подошёл поближе в лежащему в расплывающейся лужи крови «джейсона» и со злостью пнул его в бок.

— Весело тебе, да? — сплюнул я. — Мне — очень!

Перевернул его пинками на спину, наклонился и сорвал остатки раскрошенной маски.

Злость прошла, как будто её и не было.

Даже продырявленная несколькими тяжёлыми пулями, морда громилы на нормальную человеческую походила мало.

Кожа — с язвами и струпьями самого отвратного вида. Как будто бы этот урод гнил заживо. Губ нет, а вот зубов наоборот — даже избыток. Обычные человеческие зубы, но почему-то сразу в два или даже в три ряда.

— Что же ты такое? — тихо произнёс я, выпрямляясь.

— Задай этот же вопрос, сержант, глядя с утра в зеркало, — голос Коннорса шёл словно бы отовсюду и ниоткуда одновременно. — Возможно, это именно тот вопрос, который ты до сих пор ищешь?

Да иди же ты к чёрту! Возвращайся в Ад, ублюдок!

Ладно, надо отсюда выбираться… Так, выход в конце этого коридора. Единственный Ну, значит, мне туда… А по дороге надо бы открутить глушители у пистолетов, а то особого смысла таиться уже, как бы, и нет, а вытаскивать такие лыжи каждый раз не слишком удобно и умно.

Подошёл к выходу — за ним обнаружился тёмный коридор, в котором было не меньше двух десятков дверей по обе стороны. Нехороших таких дверей — стальных, с зарешёченными окошками и прорезью для получения баланды. Как в тюрьме или психушке прямо… Некоторые были распахнуты настежь, некоторые закрыты, и вновь повсюду была кровь, трупы и непонятные то ли схемы, то ли письмена на любой пригодной поверхности…

Шагнул внутрь, и тут же позади меня раздался тонкий писк и шипение. Из стены выдвинулась тяжёлая дверь и намертво перегородила дорогу назад. И рванулся к ней, осмотрел всё вокруг в поисках какого-нибудь электронного замка или просто рычага, но увы.

Похоже, что теперь мне предстояло двигаться только вперёд.

Перешагнул через одного из мертвецов. Мужчина, белый, лет тридцати. Одет странно — то ли балахон, то ли вообще мантия белого цвета с окантовкой… Грудь вскрыта чем-то вроде топора… А может и просто ножом — чем чёрт не шутит, учитывая силищу «джейсонов».

Ещё один дохляк. Один к одному как первый, только вместо пробитой груди отрубленная голова

Так, теперь пошли камеры… Первые четыре открыты — внутрь просто месиво из кровавых ошмётков, в которых с трудом угадываются человеческие останки.

А вот эта закрыта, на двери намалёван какой-то непонятный символ. Внутри какие-то шорохи.

Включил фонарик, посветил сквозь зарешёченное окошко… Внутри обнаружилась забившаяся в угол худая девушка в больничной рубахе, держащаяся руками за голову, беспрестанно раскачивающаяся и что-то бормочущая себе под нос.

Выпустить? Угу, и что я буду делать с такой обузой на корабле, полном всяких отморозков? Раз она всё ещё жива в отличие от валяющихся в коридоре балахонщиков, значит, и ещё немного продержится. Зачистим корабль и вернёмся сюда.

Ещё камера. И ещё, и ещё.