Стрелок «Черной скалы»

– Рука правая – на проезжей части. Нога… так… вроде бы левая… На проезжей части. Торс – внутри машины. Голова… – страж порядка заглянул поверх машины на невидимую мне сторону. – На тротуаре.

– Как пишется «тротуар»? – негр сдвинул берет на затылок и потёр лоб.

– Тра-ту… Э-э-э… Тро-те… Троу…

Полицейский зашёл за машину и что-то пнул.

– Пиши – на проезжей части.

Я, не сдержавшись, заржал и показал полицейским большой палец. Те в ответ только ухмыльнулись.

– Скидывай доклад быстрее и поехали – там матч уже скоро начинается. – Находчивый страж порядка заторопился к «Доджу». – Могильщики и без нас разберутся.

Следующие минут сорок я просто наблюдал за всем, что происходило на улице.

Сначала приехали, по всей видимости, те самые могильщики – фургон и два эвакуатора. Разномастная компания парней в рабочих комбинезонах обложила матами на нескольких языках сразу всех, включая косоруких водителей, местный магистрат, жару, вчерашнее дрянное пиво и ленивых полицейских. Быстро разобрались с покойниками, в прямом смысле собрав их по частям, упаковав в классические чёрные мешки и засунув их в фургон. После чего занялись машинами – разбитую легковушку подцепили эвакуатором сразу и увезли, а вот с грузовиком возникли проблемы.

Во-первых, от удара трубы в его кузове разворотили и кабину машины в том числе. А во-вторых, хоть это был небольшой, но всё-таки грузовик, так что эвакуатором его так просто подцепить не получалось. Выдали новую порцию матюков, погрузились в фургон и уехали. Видать, за чем-нибудь потяжелее.

В остальном город был на удивление мирным и обыденным. И в России я когда-то в таком жил, да и в Америке… Ну, подумаешь, только постоянно где-то вдалеке слышна пальба и вой сирен. А так-то всё нормально – ездят немногочисленные машины, есть мотоциклисты и даже велосипедисты. Куда-то по своим делам идут прохожие всевозможных национальностей. Иногда проносятся стайки детей, вполне спокойно гуляют девушки – кто лёгкого поведения, а кто и нет…

Ну, общее впечатление портят только моменты вроде как, когда метрах в ста от меня решила перейти дорогу какая-то бабуля. По виду – натуральный божий одуванчик.

Но когда из-за поворота вырулил на бешеной скорости раздолбанный розовый «Плимут», как будто бы за ним гнались все демоны ада и налоговые инспекторы Америки, бабуля бодро вытащила из своей сумочки небольшой револьвер и без разговоров влепила вслед лихачам пару выстрелов.

Вот такие вот методы борьбы с «фулюганами» у местных пенсионеров…

Напрягал меня только десяток парней подозрительной наружности, толкущихся возле угла супермаркета. Уж больно выразительные взгляды они бросали на меня и на «Хамви», но отчего-то медлили.

Я же на всякий случай залез в машину и зарядил «томми-ган». Что плохо в «томпсоне» – барабан в него можно вставить только при взведённом затворе. А долго держать автомат заряженным нельзя – и пружина испортится, да и вообще вредно… Так что для самообороны в городских условиях «томми-ган» всё-таки не слишком хорош.

Под конец я уже стал маяться и пухнуть от выкуренных сигарет. И постепенно начинал склоняться к мысли, что было бы совсем неплохо пойти в магазин и отвесить пинка одной тощей старой заднице для придания хозяину этой задницы должного ускорения. Но так как «Хамви» могли и угнать за это время, надо для начала взять автомат и причесать тех подозрительных парней…

Но этому плану воплотиться в жизнь суждено не было, потому как наконец-то изволил вернуться Том в сопровождении худого парня-араба, который тащил за собой терминал мобильной оплаты.

– Он сказал – вы платите, – кивнул паренёк на вечно хмурого Гиббенса.

– Плачу, плачу, – кивнул я, доставая свою карту. – Сколько?

Араб назвал мне сумму и протянул терминал для оплаты.

Плачу? Кажется, пора несколько пересмотреть расстановку ударения в этом слове…

Моя рука с зажатой в ней карточкой моментально замерла, и я перевёл взгляд на старика.

– Ты сумасшедший?

Том покосился на меня и рыкнул:

– Да! И скажи ещё спасибо за это, потому как никто другой с вами бы не ходил на этой развалюхе!

– Так платить-то будете или нет? – напомнил о себе парень. – Заказ солидный, сделаем трёхпроцентную скидку.

– Брат, три процента на такую сумму – всё равно что бумажная салфетка в подарок при покупке машины… Как вы вообще этому старику столько всего продали? Он же выглядит как оборванец.

– К нам и похлеще кадры захаживают. Платить-то будете?

– Дед, урезай осётра – это слишком жирно. Нам ещё кучу всего купить надо.

– Слышь ты, салага! А кто тут недавно заливал, что ему на деньги – тьфу! Наплевать и растереть! Или не было такого, а?

– Да плевал я, да! Только не хочу сидеть в окружении никчёмных железок и с голодным брюхом!

– Ты охренел? – зарычал Гиббенс. – Эти «никчёмные железки» – залог существования «Фрейи»! Если нам опять на хвост сядет какая-то гнида, а мотор навернётся, ты вёслами, что ли, грести будешь? Или языком своим длинным?

– Пять процентов, – шмыгнул носом араб. – Больше не дам.

– Годится, – быстро произнёс я.

– А это что за обезьяны? – покосился Том на приближающуюся компанию тех мутных личностей.