Стрелок. Извлечение троих. Бесплодные земли

Эдди опять повернулся туда и смотрел, пока на глаза не навернулись слезы. Наконец он сказал:

– Я ничего не вижу, только этот проклятый пляж, а зрение у меня стопроцентное.

– Я не знаю, что это значит.

– Это значит, что, если бы там что-то было, я бы это увидел! – И все-таки он сомневался. Кто знает, как далеко видит Роланд своими суровыми голубыми глазами. Может быть, только чуть дальше, чем Эдди.

А может быть, намного дальше.

– Ты увидишь ее, – пообещал стрелок.

– Что я увижу?

– Сегодня мы до нее не доберемся, но, если зрение у тебя хорошее, как ты говоришь, ты увидишь ее еще до того, как диск солнца коснется воды. Если только не будешь стоять тут на месте и разевать пасть.

– Ка, – съязвил Эдди.

Роланд кивнул совершенно серьезно:

– Ка.

– Кака, – добавил Эдди и рассмеялся. – Пойдем, Роланд. На экскурсию. И если я ничего не увижу до того, как диск солнца коснется воды, ты меня угощаешь цыпленком. Или биг-маком. Чем угодно, только не омаром.

– Пойдем.

Они зашагали вперед, и еще за час до того, как солнце коснулось линии горизонта, Эдди разглядел вдали какой-то непонятный силуэт – смутный, едва проступающий, как сквозь туман, еле различимый, но все-таки там что-то было. Что-то новенькое.

– О'кей, – сказал он. – Я вижу. У тебя зрение, наверное, как у супермена.

– Как у кого?

– Ладно, проехали. Мы имеем тяжелый клинический случай культурного отставания.

– Чего?

Эдди расхохотался:

– Ладно, проехали. Это что?

– Увидишь.

И стрелок двинулся дальше, прежде чем Эдди успел спросить что-нибудь еще.

Минут через двадцать Эдди решил, что он действительно видит. А еще через четверть часа он уже был абсолютно уверен. До этой штуки на берегу оставалось еще две-три мили, но он уже понял, что это. Дверь. Ну конечно. Еще одна дверь.

В ту ночь они спали плохо и наутро отправились в путь еще за час до того, как пики гор явственно проступили в дымке рассвета. Они добрались до двери одновременно с первыми лучами солнца – такого спокойного и надменного. Эти лучи, словно лампы, осветили их щеки, заросшие многодневной щетиной, и в беспощадном их свете стрелку снова было сорок, а Эдди казался не старше того Роланда, который вышел на бой с Кортом со своим оружием – соколом Давидом.

Эта дверь была точно такой же, как первая, только надпись на ней гласила:

ГОСПОЖА ТЕНЕЙ

– Ну вот, – тихо вымолвил Эдди, глядя на дверь, которая просто стояла на берегу, а петли ее крепились к какому-то неведомому косяку в проеме между двумя мирами, между двумя Вселенными. Она стояла с высеченным на ней сообщением, реальная, как скала, но таинственная, как свет звезд.

– Ну вот, – согласился стрелок.

– Ка.

– Ка.

– И отсюда ты должен извлечь второго из своей тройки?

– Похоже на то.

Стрелок понял, что собирается сделать Эдди, еще до того, как Эдди сам это осознал. Он увидел, как Эдди рванулся вперед, еще до того, как он сам сдвинулся с места. Роланд мог бы вывернуть руку Эдди и сломать ее в двух местах, прежде чем Эдди сообразил бы, что случилось, но стрелок даже не шевельнулся. Мало того: он позволил Эдди выхватить револьвер из правой своей кобуры. В первый раз в жизни Роланд позволил, чтобы кто-то прикоснулся к его оружию без разрешения. И все же он даже не шевельнулся, чтобы остановить это святотатство. Он лишь спокойно, едва ли не мягко, взглянул на Эдди.

Напряженное лицо Эдди так и пылало. Белки его выпученных глаз, казалось, горят. Он держал тяжелый револьвер обеими руками, и все равно дуло дрожало, мотаясь из стороны в сторону.

– Открывай, – сказал он.

– Ты ведешь себя глупо. – Голос стрелка оставался спокойным. – Мы с тобой оба не знаем, куда ведет эта дверь. Вовсе не обязательно, что она откроется в твою Вселенную, не говоря уж о том, чтобы в твой мир. Откуда нам знать, может быть, у Госпожи Теней восемь глаз и девять рук, как у Шивы. И даже если она откроется в твой мир, то, быть может, мы окажемся в далеком прошлом, задолго до твоего рождения, или в далеком будущем.

Эдди натянуто улыбнулся.

– Вот что я тебе скажу, приятель: я более чем охотно променяю резинового цыпленка и этот отпуск на засранном пляже на то, что меня ожидает за дверью номер два.

– Я не понимаю…

– Я знаю, что ты не врубаешься. Это не имеет значения. Просто открой эту хреновину.

Стрелок покачал головой.

Они стояли в лучах рассвета, и косая тень от двери тянулась к волнам отлива.

– Открывай! – заорал Эдди. – Я пойду с тобой! Ты въезжаешь? Я пойду с тобой! Это не значит, что я потом не вернусь. Может быть, я вернусь. То есть скорее всего я вернусь. Ты не думай, я не забыл, что ты для меня сделал. Но пока ты будешь там разбираться с этой теневой куколкой, я собираюсь зайти в ближайший «Цыплячий восторг» и взять там цыпленка навынос. Думаю, для начала сойдет «Семейный коробок».

– Ты останешься здесь.

– Думаешь, я шучу? – Эдди, казалось, сейчас взорвется. Стрелок почти воочию увидел, как тот заглянул в бурлящую бездну своего проклятия. Эдди взвел курок древнего револьвера. С рассветным отливом ветер с моря затих, и в тишине явственно щелкнул затвор. – Давай проверим.

– Давай проверим.