Во времена их прапрапрадедов Речной Перекресток представлял собой городок точно такой же, каким он рисовался в воображении Сюзанны: торговое поселение у Великого Тракта, причем поселение процветающее, где иногда продавались, но чаще обменивались самые разнообразные товары. Номинально, по крайней мере, Речной Перекресток являлся одной из провинций Речного феода, хотя уже в то время такое понятие, как феод, или землевладение, ушло в безвозвратное прошлое.
В те дни жители городка еще промышляли охотой на буйволов, хотя это занятие уже отмирало: с каждым годом буйволиные стада становились все малочисленнее, а животные подвергались невообразимым мутациям. Не то чтобы мясо мутантов было ядовитым, но есть его было невозможно – оно стало вонючим и горьким на вкус. И все же Речной Перекресток, расположенный между местом, которое попросту называлось Пристанью, и деревенькой Джим-таун, оставался в округе не самым последним из населенных пунктов исключительно из-за своего местоположения: он обосновался на Великом Тракте и достаточно близко от города – в шести днях пешего хода и всего лишь в трех днях, если плыть по реке.
– Если только вода в реке не спадала, – уточнил кто-то из близнецов. – Тогда путь по реке занимал больше времени, а мой дед говорил еще, мол, иной раз случалось такое, что баржи сидели на мели до самого Перешейка Тома.
Старики вообще ничего не знали о коренных жителях города, равно как и о технологиях и машинах, с помощью которых были построены городские дома и башни; город строили древние или, как их еще называли, Великие Древние, чья история затерялась в глубинах далекого прошлого еще тогда, когда прапрапрадед тетушки Талиты был мальчишкой.
– Дома до сих пор стоят, – сказал Эдди. – Быть может, машины, с помощью которых их строили ваши Великие Древние, тоже работают?
– Может быть, – согласился один из близнецов. – Но даже если и так, молодой человек, вряд ли кто-то из нынешних жителей города знает, как управляться с ними… во всяком случае, так мне сдается, да.
– Нет, – возразил его брат. – Кое-кто из седовласых и младов наверняка не все еще забыл из того, что умели древние. Даже теперь. – Он поглядел на Эдди. – Батюшка наш говорил, что когда-то там, в городе, были такие свечи… электрические. А кое-кто и сейчас утверждает, что свечи эти горят до сих пор.
– Нет, вы только подумайте! – в изумлении выдохнул Эдди, и Сюзанна больно ущипнула его за ногу под столом.
– Да, – подтвердил второй из близнецов. Говорил он вполне серьезно, не замечая сарказма Эдди. – Нажимаешь на кнопку – и загораются яркие свечи. Они не дают никакого тепла. У них нет фитилей или резервуаров под масло. И еще говорят, что давным-давно, еще в прежние времена, один незаконнорожденный принц по прозвищу Шустрый взлетел в небеса на какой-то там механической птице. Но у нее отломилось крыло, и он упал с высоты и погиб, как Икар.
Сюзанна открыла рот от удивления.
– Вы знаете эту легенду? Про Икара?
– Да, сударыня, – ответил тот, явно не понимая, почему ей это кажется странным. – Про Икара и крылья, скрепленные воском.
– Детские сказочки – что про Икара, что про этого Шустрого, да, – высказалась тетушка Талита, презрительно фыркнув. – Вот вечные свечи – они правда есть. Это я точно знаю. Я их видела собственными глазами еще желторотой девчонкой. И наверное, они до сих пор еще иной раз загораются, спорить не буду. Люди, достойные всяческого доверия, утверждают, что в ясные ночи они иногда видны, городские огни, хотя сама я такого не видела много лет. Но вот летать люди не могут. И никогда не могли. Даже Великие Древние, так-то.
Но тем не менее в городе все-таки