Стрельцы у трона. Отрок - властелин

В прошлом, в 206 (1698) году пошли вы без указа великого государя, забунтовав, с службы к Москве всеми четырьмя полками и, сошедшись под Воскресенским монастырем с боярином с Алексеем Семеновичем Шейным, по ратным людям стреляли, и в том месте вы побраны. А в расспросе и с пыток вы сказали все, что было сговорено: прийти к Москве, и, на Москве учиня бунт, бояр побить, и Немецкую слободу разорить, и немцев побить, и чернь возмутить, то вы всеми четырьмя полки ведали и умышляли.

И за то ваше воровство великий государь и прочая указал казнить смертию».

Отсюда повезли под грохот барабанов всех осужденных к местам казни к десяти воротам в Белом городе, к трем воротам на Замоскворечье и в стрелецкие слободьк

Там и повесили двести человек. Остальным клеймили щеки, били кнутом и сослали в Сибирь.

На короткое время Петр прервал розыски и поехал к Троице, навстречу своему первому адмиралу, Крюйсу, который через Архангельск прибыл в Россию из Голландии.

Расспрос шел и без Петра. Было точно установлено, что царевны-сестры подбивали стрельцов к мятежу, особенно Софья.

Тогда еще девятьсот пятьдесят стрельцов было приговорено к смертной казни. Из них семьдесят два человека обезглавлены в Преображенском. Палачей не хватало, и конюхи, преображенцы, семеновцы, бояре своей рукой рубили мятежные головы…

С 11 по 21 октября было повешено на Москве всего семьсот восемьдесят пять стрельцов.

И, как последняя угроза, на Девичьем поле перед кельями царевны Софьи, уже постриженной в том же монастыре под именем «смиренной инокини» Сусанны, повисло сто девяносто пять трупов.

А у троих из стрельцов, которые своими неподвижными глазами глядели прямо в окна кельи Сусанны-Софьи, которые при порывах ветра раскачивались вместе с веревкой, касаясь мертвыми руками самого окна, — у этих троих в руках белела «челобитная», призывающая царевну Софью снова на «державство», на трон Московский…

И так целых полгода висели и разлагались трупы повешенных, ежедневно возобновляя бескровную пытку, которой подверг сестру возмущенный и потерявший сострадание брат.

На площадях тоже грудами валялись неубранные тела казненных. Вдоль дорог на телегах лежали стрельцы, как бы говоря:

— Берегитесь! Царь долго терпит, но мстит жестоко, беспощадно…

И ужас объял всех…

Только иноземцы толпами ходили к Новодевичьему монастырю поглядеть на «челобитчиков», позлорадствовать, чуя, какую муку терпит царевна, готовившая мятеж, чтобы вырезать всех немцев и водворить старый строй на Руси.

Опустели стрелецкие слободы. Жен стрелецких разослали по деревням. Их там разобрали холостые поселяне.

Сгибла навсегда бесшабашная, но грозная сила стрелецкая, так долго державшая в своих руках судьбу Московского царства.

С той поры преображенцы и семеновцы взяли на себя роль, заняли место стрельцов допетровской Руси, тех стрельцов, которые в свое время сменили собой злой памяти опричнину царя Ивана Грозного.

ПРИЛОЖЕНИЕ Надпись на стрелецких столбах у Лобного места