Стрельцы у трона

   -- Своего будто бы наследия давнего король французский домогаться стал. И того ради за реку великую, за Рейн выступить мыслит, приморскую низменную страну, Нидерландами именуемую, воевать задумал. Благо некому в сей час супротив силы его французской большую силу-рать выставить. Это -- одно, государь, о чем наши люди верные знать дают... А другое -- и на Восходе солнца крутая каша закипать собирается. Слышь, против круля Яна-Казмира султан турецкий сильное войско тоже готовит. Вишь, словно бы все Подолье и с Каменцом-городком к нему отойти должно... Ну, тут уж, милостивец, коли правду не крыть, -- и нашего ложка медку положена. Думается: как ударит султан на круля, -- мы поспеем и от Польши своего кой-чего, из старых пожитков оттягать. Попомним им походы наши... Да и на московском берегу на Украине -- не так тесно станет. Казаки скорей на неверных насунутся, ничем на своих православных, на проезжий торговый люд. А то и от своих, и от татар проезду, проходу не стало за рубеж за восточный ни нашим, московским, ни иноземным торговцам. Торгу нет -- и денег нет в казне твоей царской, государь.

   -- Твоя правда, Матвеич. Мало стало казны... А надо ее, ох, как много надо... С деньгами -- чево сделать нельзя. А без них...

   -- Без них, вестимо, государь, и царю, что псарю, -- все едино плохо. Да, никто, как Бог. Возьмем свое, милостивец...

   -- Давай Бог... Только, хто возьмет-то? Не я, Артамоныч, уж што себя тешить. Годы уходят, силы уходят... Не вернутся походы наши польские... Видно, скоро и Богу отчет давать придется... Уж разве, после меня хто...

   -- И что за нерадостные мысли, государь. "Молодому" грех бы и толковать такое. Женился давно ли? А тут и помирать собираешься, государь! Али, храни, Боже, чем молодая не угодила? Так, не по воле, верь, государь. Знаю я великую государыню, Наталью Кирилловну... Она...

   -- Да не о ней речь... О сыновьях, о царевичах думаю... Федя, вот. Сядет он на престол на царский... Сам говоришь: годы настают тяжелые, неспокойные. А он... Видишь, знаешь Федю... Дай Бог того не растерять, што оставлю ему в наследье, не то -- приумножить земли да славы царской... Ваня... Тот и овсе скорбен умом и телом хворый... За што, подумаешь, так покарал Господь меня. У инова... Вот, погляди в окно, на паперти, насупротив: нищенка дремлет... А ребеночек -- словно яблочко налитое у ей... у нищей... А у меня... у царя...

   Он не договорил, умолк.

   -- Дак што же, -- осторожно, после молчания, заговорил Матвеев. -- Сынки, царевичи, правду молвить, не больно штобы крепеньки, -- дай им, Господь, многа лета... Так за то ж царевны твои, государь, -- словно маков цвет цветут. И разумом все вышли, особливо царевна свет Софья Алексеевна. Мала еще, а сколь разумна. Не мимо имячко дано: София, сиречи -- Премудрая... Так и будет, гляди...

   -- Царевны... Нет у нас давно такого свычаю, што-бы царевне наследье отцово, трон Московский оставить можно было. И думать нечего. Другая дума была моя...

   Алексей не докончил, замолчал.

   Матвеев давно догадался, что угнетает царя. Он ждал, что от Натальи судьба пошлет ему хорошего сына, достойного наследника престола. И ожиданье, доходящее до лихорадочного нетерпения, смущало обычно безмятежную душу Тишайшего царя.

   После небольшого молчания Матвеев снова осторожно, как будто против воли понижая голос, заговорил:

   -- Не посетуй, поизволь выслушать, государь. Коли слово мое не по нраву тебе придется, -- твори уж что хочешь со мною... Как еще был я в чужих краях, и у английского владыки, и у австрийского императора... Везде таких прорицателей видел али слышал, что ученые мужи разные -- по звездам глядят и наперед видят: чево ждать государю али бо -- государыне вскорости надо? Как скажут сии звездочеты, астерологусы именуемые, -- так и бывает... И у нас свой, почитай, такой же объявился... Знаешь, государь, навещаю я наставника многочтимого, слугу твоего верного, Симеона Полоцкого. Не раз и о том речь у нас шла, что кручинен ты бываешь, государь. И чем кручинен, и то мы обсуждали. Уж, прости, все говорю. Повинную голову, знаешь: меч не рубит... И собирался Симеон сам по звездам честь про твое царское величество и про царицу нашу многолюбезную... Как уж издавна навык мудрых мних тот в науке высокой, мало кому и ведомой... Да ты не тревожь души своей, государь. Не от лукавого, от Бога это познание. И не через что, чрез звезды Божии познание дается человеку. Не волшба, не изменение жребия, а только прозорливость некая дается, как бы сквозь туман земной -- вперед провидеть можно... Нет греха в деле сем...