Стрелы Геркулеса

— Я пифагореец, хотя, боюсь, не достаточно совершенный.

— Хм… Школа еретиков, однако к ней я отношусь вполне терпимо из-за их высоких нравственных принципов. Я заметил, что ты ел мясо, которым тебя угощали.

— Именно это я и имел в виду, когда говорил о своем несовершенстве. Мастер советовал своим последователям пользоваться собственным разумом, а мой разум никогда не принимал всерьез правила, относящиеся к питанию.

— Как бы ты описал свой характер?

— …господин, я… Я полагаю, что во мне, как и во всяком другом человеке, присутствует как плохое, так и хорошее. Я знающий конструктор, и, думаю, что всегда смогу прилично заработать себе на жизнь. Я стараюсь выполнять обещания и исполнять свой долг. Я сдержан в страстях и никогда не был уличен в преступлении. С другой стороны, я не претендую на роль великого героя, или красавца, или атлета, тирана или демагога, потому что я привык тяжело работать и не боюсь испачкать руки.

— А каково твое отношение к политике? Придерживаешься ли ты консервативных взглядов, уважаешь ли древний установленный богами порядок вещей? Или ты безумный преобразователь, который только и мечтает, чтобы низвести лучших людей до своего собственного состояния?

— Я почти не обращаю внимания на политику. Я стараюсь заниматься своим ремеслом, оставляя за другими право бросаться в бурное море политических споров.

— Обычно люди тогда удовлетворены собственным делом, когда оно заслуживает того, — отметил Ксанф.

— Благодарю тебя, господин. Будет что ответить, когда услышу очередной упрек в отсутствии гражданского духа. По правде говоря, это от недостатка сообразительности. Нельзя быть первым во всем. Для меня камень, древесина или бронза — это тихие, заслуживающие доверия вещи, от которых получаешь то, что ожидаешь. Но люди — нет! Человек никогда не знает, что сделает в следующее мгновение. Некоторые, вроде моего друга Архита, рождены с инстинктом управления. Но только не я. Я поглощен событиями собственной жизни, и пусть все вокруг идет, как идет. Я не буду перепрыгивать через головы и выхватывать штурвал из рук у рулевого, пользуясь малейшим предлогом. Тем не менее, то, что я делаю, я делаю наилучшим образом.

— Коринна рассказывала, что в Италии ты весьма энергично преодолевал препятствия, бросаясь в самую гущу событий. Клянусь Герой, я могу уличить тебя в некоторых неточностях в представлении собственных добродетелей, а не в хвастовстве, как некоторых героев Гомера! Расскажи мне о своих предках. Хотя бы несколько последних поколений. Не стоит начинать со времени, когда Аполлон овладел женщиной — матерью твоих предков — на слоне холма задолго до того, как на свет появился Феогнид. [42] Не думаю, что ты представишь лучшее происхождение, чем у Коринны.

Зопирион с трудом подавил улыбку.

— Повторюсь, мое происхождение смешанное. Мой прадедушка, сатрап Багабукшей, или, выражаясь по-гречески, Мегабаз, был главой клана Дадучид и одним из самых могущественных людей царства. Возможно, вам довелось услышать о его фантастическом возвышении при Ксерксе и Артаксерксе I.

— Неужели? — удивился Ксанф. — Очень интересно. Вы поддерживаете связи с персидской ветвью рода? Если им придется бежать оттуда, это может оказаться очень полезным. Помните, что произошло с великим Фемистоклом?

— Нет господин, я никого из них не знаю. Если бы мы поехали во владения Великого Царя, думаю, мы бы встретились с ними. Благородные персидские семьи редко вымирают сами или в результате насильственных смертей — у каждого вельможи достаточно жен.

— Это верно, но давай вернемся к твоей семье.

Зопирион продолжил рассказ.

— Однажды, когда Мегабаз взбунтовался против своего царственного господина, его сыну Зопириону пришлось спасаться бегством в Афинах. Там он взял в жены Фию, дочь афинского гражданина. Не знаю, каким образом афинянин разрешил своей дочери выйти замуж за чужеземца, но ты, наверное, слышал, насколько горячи и страстны персы в вопросах любви.

Во всяком случае, Зопирион вскоре погиб в сражении во главе афинского войска, оставив мою бабушку Фию с младенцем на руках. Когда мой отец подрос, его отдали и в подмастерья к Рхату, конструктору-египтянину, проживающему в Афинах. Когда отец стал достаточно взрослым, чтобы завести собственное дело, он вместе с моей бабушкой отправился в Тарент, чтобы получить там гражданство. Там он женился на Агате, дочери Бесса, сына Мирона из Милета.

Мирон служил при дворе Великого Царя. Ксеркс послал его вместе с другом по имени Бесса на поиски истоков Нила. Их путешествие было полно удивительных приключений, как, например, схватка с обезьяной размером с буйвола и множеством других. Именно в это время Мирон пришел к выводу, что земля круглая, эта идея занимает сейчас умы многих философов. По завершении странствий он переехал на запад и закончил свои дни в Таренте, будучи всеми уважаемым философом.