Стрелы и пули

— Сейчас. — Она залезла в рюкзак, достала прибор, поставила на пол у самой двери, и прочитала заклинание. Устройство превратилось в грязный деревянный ящик, полный пустых, пыльных бутылок. Герда подошла поближе, присела на корточки, осторожно притронулась рукой. Пальцы коснулись холодного железа.

— Иллюзия, — пояснила довольная волшебница. — Быстро и просто. Продержится не меньше четырёх часов.

— А потом?

— А потом, полагаю, в этом доме случится маленький пожар. Такое часто происходит в заброшенных строениях, знаешь ли, — с этими словами Марта быстро зашвырнула под кровать какой-то шарик.

На лестнице загрохотали шаги. Мы вернулись на свои места перед печкой. Дверь распахнулась. На пороге возник человек в резиновом костюме. В руках он держал короткий автомат.

— Встать, руки за голову, лицом к стене! — рявкнул он.

Марта громко взвизгнула, и вцепилась мне в руку, словно барышня увидевшая крысу. Герда окаменела. Я, успевший нацепить на нос очки с толстенными стёклами, вжал голову в плечи.

— ВСТАТЬ! — вновь рявкнул солдат и шагнул в комнату. Следом за ним, в помещение вошли ещё двое.

— Дорогая, — проблеял я, поднимаясь на ноги, — ты слышала, что сказал господин офицер. Давай, вставай. И отпусти, наконец, мою руку, синяки же останутся!

Марта поднялась на ноги и отступила к стене. Она выглядела настолько испуганной, что ей можно было хоть сейчас давать "Оскара" за удачное перевоплощение. Мы с Гердой тоже отошли и завели руки за голову. Первый из вошедших, продолжал держать нас на мушке, двое других быстро осмотрели комнату.

— Что здесь? — спросил появившейся на пороге офицер.

— Трое шпаков, господин капитан. Мужик и две бабы.

Капитан кивнул и вошёл в комнату. Несколько секунд, он внимательно разглядывал нас, полным презрения взглядом, потом спросил: — Кто такие, сколько вас, откуда пришли, отвечать, быстро!

— Э…э… прошу прошения, господин, — забубнил я. — Меня зовут Олле, это, моя жена Марта, и Мирабелла… э… наша спутница. Мы ехали на поезде, но на него напали бандиты, мы убежали, долго искали жильё пока, наконец, не пришли в этот город… Я, конечно, понимаю, что нам не следовало забираться в дом без спроса, но мы так устали… Но мы можем компенсировать ущерб!

Солдаты громко рассмеялись. Офицер, успевший снять респиратор, тоже улыбнулся, потом посуровел.

— Вас трое?

— Да, кроме нас здесь больше никого нет. Господин майор, можно опустить руки?

— Заткнись. Обыскать.

Солдаты начали обыск.

— Оружия нет.

— Осмотрите вещи.

— Слушаюсь!

— Значит, ехали на поезде… — задумчиво протянул офицер. — И куда, позвольте узнать?

— В Салазар.

— К кому?

— К нашим знакомым. Понимаете, я с ними вместе работал…

— Кем?

— Простите, что "кем"?

— Кем работал дубина, и где?

— А, понятно. Я инженер-электронщик, работал в КБ на Триланском заводе Северо-западной энергетической компании.

— Служил?

— Никак нет, зрение… Без очков, почти ничего не вижу. Простите, господин полковник, но можно всё-таки опустить руки?

— Опускай. Ну, есть что-нибудь интересное?

— Нет, господин капитан. Тряпки, перочинный нож, несколько книжек по электронике, жратва и фляга.

— Ясно… А ты, что молчишь? — палец офицера затянутый в зелёную резину ткнулся в сторону Герды.

— Меня зовут Мирабелла Ротт, я еду к тёте в Салазар, — жалобным голоском затянула та. — Господин Олле, и госпожа Марта помогли мне сесть на поезд, а когда начали стрелять, мы вместе убежали…

— Понятно. — Капитан лениво перелистал несколько страниц в справочнике по электронике, извлеченном из рюкзака. — Инженер говоришь… Хорошо, инженеры нам нужны. Чистокровные?

— Да, конечно, вот документы…

— Отставить. Документы я сам, какие хочешь, нарисую… Ладно, собирайте шмотки, и выметайтесь на улицу. Даю три минуты.

— Господин полковник, а может быть, вы нас отпустите?

— Да ты что сдурел? Сказано же — на улицу. Здесь вообще запрещено находится штатским.

Он повернулся и спросил подошедшего солдата — Ну что?

— Больше никого нет, всё чисто.

— Отлично.

Мы быстро побросали вещи обратно в рюкзак и сумку и торопливо вышли на улицу. У дома стоял большой грузовик с открытым кузовом.

— Залезайте, — скомандовал рябой солдат, откидывая борт. Я максимально неуклюже вскарабкался в кузов, и помог подняться остальным. Кроме нас, там уже сидели несколько штатских: две полные пожилые женщины в монашеских рясах, облепленные со всех сторон перепуганными детишками, судя по одежде — воспитанниками приюта, седой, жилистый старик, с грозным лицом, и двое связанных парней в мятой, грязной форме со споротыми погонами. На нас они не обратили никакого внимания. Мы уселись вдоль борта и принялись ждать. Уже практически стемнело, было холодно и неуютно.

— Куда нас? — шепотом спросила Герда. — Расстреливать?

— Не думаю, — улыбнулась Марта. — Если б хотели расстрелять, то сделали бы это прямо здесь, на улице. Зачем куда-то везти, сама подумай!

Грохнули доски, в кузов запрыгнули двое солдат. Они подняли борт, и уселись рядом.