Стрелы Перуна

В обычные дни золотой столп пустым стоял в глубине огромного шатра, изукрашенного магическими надписями и знаками иудеев, мусульман, христиан и огнепоклонников. Перед входом за длинным столом ежедневно восседали те самые девять судей. К ним мог подойти любой человек и разрешить любое дело, даже о пропаже козы. Уличенный в неправде тут же и наказывался: одного в неволю продадут для оплаты судебных издержек; другого, разложив на колоде, так отпотчуют бичами, что несчастный потом почесывается всю жизнь до гроба; третьему равнодушный палач-катила привычно ссекает голову.

Сказать, что перед судьями в драку толпились страждущие справедливости, — значит отвернуться от истины. Но толпа у шатра собиралась все-таки, и немалая. Однако эти люди жаждали не справедливости, а зрелища: за определенную мзду их впускали в шатер, и они жадно разглядывали седалище для кендар-кагана и пальцами пробовали остроту клинков...

Летко Волчий Хвост вместе с Киршей и Ставром тоже приходил сюда. Руссы дивились, а Кирша даже сказал:

— Не хотел бы яз быть на месте того хакана. Опаско все ж. Н-да-а!

— А яз бы согласился, — ответил беспечный великан Ставр. — Небось немало злата отваливают энтому кендырю?

— Попросись, мож возьмут, — пошутил Летко. — Ты у нас парень рисковый... Вот ежели бы только ума малость...

Ставр очень обиделся на своего начальника за эти слова: не разговаривал с ним и сторонился три дня...

Карнаи продолжали хрипло реветь, смущая народ. Кольцо чернобородых свирепых тургудов копьями сдерживало натиск любопытных. Судей и стола около входа в шатер сегодня не было.

Жрецы Тенгри-хана развели круг дымных костров из благовонного сандалового дерева.

— Сейчас шатер распадется, — заявил знаток из толпы: он уже десять раз за свои шестьдесят лет видел чудо судебной церемонии с участием четырех кендар-каганов. Сегодня ему предстояло увидеть пятого.

— Когда же Справедливейший приедет? — спрашивали знатока несведующие.

— Зачем приедет? Он не приедет, его боги принесут!

— О-о! Велик аллах!

— Он сын адоная!

— Тенгри-хан любит Мудрейшего!

— Спаси и вразуми его, Христос!

— Все боги Хазарии берегут нашего кендар-кагана Азиза и через него говорят устами величайшей справедливости!

Чуть поодаль от шатра, в кольце исполинов-воинов, стояло возвышение для почетных гостей. Среди послов иноземных держав были здесь и правоведы. Один из них, благочестивый старик в огромной чалме, смотрел на волнение толпы презрительно:

— Велик аллах, а Мухаммед — пророк его! Только Коран может судить строго и справедливо, ибо сунны его — воля самого аллаха мудрейшего и всемогущего! Разве может показать правду кендар-каган... Справедливейший, — это слово старик произнес с усмешкой, — если судит он по воле грязных огнепоклонников?!

— Тиш-ше, почтеннейший, — прошептал его сосед, тоже мусульманин. — Если тебя услышат слуги кендар-кагана, ты сразу же потеряешь чалму. Но одной чалмы им мало, поэтому ее отберут вместе с головой... Видишь шест в центре базара? Это — подставка для голов дерзновенных. К тому же судить сегодня будут мусульман, и поверь мне — суд будет справедливым, хотя и без Корана.

Летко Волчий Хвост сидел рядом с Махмудом, доверенным лицом арабского богача Хаджи-Хасана. Многие смотрели на него с завистью — такая честь для уруса! Но, узнав, что этот урус — посол кагана Святослава, умолкали, опасаясь беды. Многие приветствовали Летку поклонами, ибо за полгода он приобрел в Итиль-келе множество знакомых и друзей. Русс учтиво отвечал на все приветствия.

Неподалеку в толпе стоял Харуков соглядатай Умаш, надоевший Летке хуже пареной репы. Русский посол подумывал даже избавиться от назойливого хазарина с помощью доноса кагану-беки. Иной раз ему хотелось добрым ударом кинжала самому спровадить приторно-слащавого слугу Харук-хана куда-нибудь поближе к небу. Но почему-то по-собачьи преданный взгляд Умаша всегда останавливал русса.

— Кто это так смотрит на нас, Ашин Летко? — спросил проницательный Махмуд. — Может быть, ты ему должен мешок золота и он ждет расчета?

— Кто, спрашиваешь? — засмеялся Летко. — Приятель. Жить без меня не может!..

В это время полы шатра упали все враз, и народ увидел на золотом троне человека в сверкающем одеянии. Над площадью на мгновение повисла изумленная тишина, и так же мгновенно она взорвалась ужасающим приветственным ревом.

— Как он тут очутился? — спросил ошарашенный Летко. — Не ночью же в шатер пришел? Он околел бы тут от холода!

— Конечно, не ночью. Под шатром ход есть, — небрежно ответил Махмуд.

Толпа продолжала изливаться приветственным гулом.

Карнаи смолкли. Кендар-каган поднял правую руку с золотым жезлом. Над площадью повисла тишина.

— Слушайте, жители светоносного Итиль-кела — центра Вселенной! Слушайте, смотрите и запоминайте! — возвестили громогласные глашатаи.

Толпа зачарованно молчала.

— Вы увидите и услышите, как Оплот Справедливости рассудит самый запутанный спор, какого с рождения не знали люди! Великий Сулейман Ибн-Дауд не смог бы разрешить этого спора! Слушайте, смотрите и внимайте! И слово Мудрости пронесите по всему свету!