Стрелы Перуна

Но предводителя аланов там уже не было. Ослушавшись приказа кагана-беки, тархан Фаруз-Капад двинул свои тумены к Саркелу и, не дойдя до него, внезапно повернул на восток. В отличие от своего повелителя, Фа-руз-Капад-эльтебер спешил. И пока каган-беки Асмид беспечно стрелял уток и гусей в окрестностях живописного озера Маныч, его самовольный тархан остановил коней перед западными воротами столицы Хазарского каганата...

Святослав в это же самое время принимал в своем походном шатре печенежского властителя Радмана. Обязательные приветствия, обмен подарками, трапеза минули, и теперь шел прямой, без обиняков, разговор:

— Я поведу свои тумены на Каракел, каган Святосляб. Собака Асмид увидит блеск клинков моих батыров!

— Однако ж воинов у него впятеро поболе, чем у тебя, — заметил Святослав. — А потом, как ты сам сказал, бек-хан Куря со своей ордой переметнулся к козарам.

— Куря не поднимет меча против меня! — твердо заявил Радман.

— А где бек-ханы Илдей и Тарсук?

— Беки ждут, как повернется дело. Если они узнают, что ты со своими богатурами здесь, они сразу нападут на хазар! — говорил Радман, как мечом рубил.

«Прав оказался Летко Волчий Хвост, — подумал Святослав. — Один он поверил замыслам моим! Так-то!»

— Но сейчас рано говорить им, што яз с дружинами своими рядом, — вслух сказал князь.

— Ты прав, каган Урусии! Когда же сказать можно будет?

— А как только к Донцу-реке с лодиями переберусь, тогда и поведаешь князьям Илдею и Тарсуку о пути моем...

За пологом раздался шум, звякнул металл, громкий голос крикнул:

— По делу великого князя! Пусти! Беда!

— Кто там? — насторожился Святослав. — Пустите его!

В шатер ворвался Жизнемир, переяславский тысяцкий. Не поздоровавшись, он ошарашил новостью:

— Грек один сбежал! Из тех, кто с послом в охране был!

— Когда?!

— А кто ж его ведает? Видать, утром. Дозорного на дальней стороже заколол, взял его коня и... поминай как звали! У нас тут, при лодиях, коней-то и десятка не наберется, о погоне и думать нечего. Видать, теперича уж далеко ушел, гад!

— От нас не уйдет! — вмешался Радман. — Что делать с ним, каган Святосляб?

— Утопи, штоб и следа не осталось. Ишь как греки в дружбе верны: патрикий гонца к козарам снарядил. Ежели уйдет доглядчик сей, так все дело наше порушится. Понимает посланец Царьграда, куда больнее ударить.

Радман крикнул что-то по-печенежски, в шатер вбежал и застыл в почтительной позе быстроглазый молодой воин.

— Бепен-хан, надо беглеца поймать, — приказал ему степной властелин. — Он грек и несет наши тайны паршивому ублюдку Асмид-хану. Когда поймаешь, утопи его в первой попавшейся луже, если реки рядом не будет. Потом скажешь мне.

— Исполню, о доблестный! — звонко прокричал печенег и выбежал из шатра.

Вскоре удаляющийся грохот тысяч копыт донес, что повеление грозного Радмана исполняется с усердием и поспешанием.

— Теперь, каган Святосляб, твоим ладьям незачем плыть только ночами, — сказал бек-хан. — Я своими туменами прикрою твоих воинов от любопытных глаз хазарских лазутчиков.

— Верно! — просветлел лицом князь. — Теперь мы скорее сможем поспеть в Донец-реку.

— Надо спешить, каган Святосляб, ибо войско твое надолго не скроешь. Я должен идти. Прощай, друг, да осветит Тенгри-хан путь твой лучами великого солнца!

— Прощай, князь! — поднялся и Святослав. — До встречи у Черной крепости. Там мы обнажим свои мечи супротив хакан-бека козарского...

— О Могучий! — стоя на коленях, завыл начальник дозорной тысячи богатуров Гулуг-хан. — О-о, Угроза кя-фирам, Фаруз-Капад-эльтебера в Каракеле нет!

— Он что, не исполнил моего приказа? — зловеще спросил Асмид. — Может быть, он еще не выходил из Таматархи?

— Он ушел оттуда. Но в Каракел не приходил. Пастухи говорят, что большое войско перешло реку Егорлык и исчезло в той стороне. — Гулуг-хан показал на север.

— Как это понять? — Каган-беки удивленно глянул на окружавших его тарханов.

Те пошептались, опустили глаза и ничего не ответили.

— Может быть он не понял нашего приказа? — нарушил тягостное молчание Асмид. — Может, он пошел к Саркелу, чтобы первым устремить свои тумены на беззащитный город Куяву?

— Так может быть! — сказал за всех Джурус-тар-хан. — Хоть и говорят, что Фаруз-Капад в дружбе с каганом Святослябом, однако он же не урус. А беззащитный город Куява — добыча желанная!

— Тогда и мы поторопим своих коней! — решил каган-беки. — А ты, — он ткнул пальцем в Гулуг-хана, — скачи вперед и предупреди Фаруз-Капад-эльтебера: пусть ожидает нас!

— Слушаю и повинуюсь, о Могучий и Всевидящий!..

Вскоре ладейные дружины Святослава достигли истоков Ворсклы. Двое суток понадобилось, чтобы переволочь суда в Северский Донец. Для этого разлившиеся весенние ручьи пришлось перегораживать парусами. Когда вода поднималась в них, ладьи всплывали и подтягивались вперед. Так по частям вся флотилия оказалась в среднем течении притока Дона в ста пятидесяти верстах от крепости Каракел. Наблюдая за действиями руссов, печенеги изумленно цокали языками и говорили: