Стрелы сквозь Арчера (ЛП)

Я достал с полки бутылку виски и налил нам в два стакана. Когда я протянул один Арчеру, он взял его нерешительно. Мы оба молча подняли стаканы в тосте и сделали глоток.

Краем глаза я наблюдал за игрой света на его бледных волосах и за отражением огня, мерцающим в его глазах.

— Знаешь, я хочу у тебя кое-что спросить, — сказал я ему.

— Что спросить? — ответил он, делая вид, будто не понимает.

— Куда завели тебя годы.

После краткой паузы он сказал:

— Кажется, они привели меня обратно сюда, Мэллори.

— А между этим?

— Размытое пятно.

Он сделал шаг вперёд, дальше от меня, ближе к огню, с виски в руках.

Я смотрел ему в спину, желая от него миллион вещей и не в силах — и не заслуживая — просить у него хотя бы об одной.

— Ты кажешься грустным, — сказал я, потому что это было так.

— Так и есть.

Честность этого ответа могла быть моим концом. Это было так просто, так ободряюще, говорило само за себя. Маленькое слово, которое могло означать целую галактику боли.

— Мне бы хотелось, чтобы ты не грустил, — тихо признался я, делая очередной глоток виски.

Тишина между нами будто растягивалась и растягивалась, пока не стала напряжённой, как тетива лука, готового к выстрелу.

— Тебе грустно? — спросил он у меня.

Я вздохнул.

— Обычно да.

— А прямо сейчас?

— Я не думаю, что «грустно» подходящее слово для того, что я чувствую прямо сейчас.

— Ты жалеешь, что пригласил меня?

— Конечно нет. Ты жалеешь, что приехал сюда?

— Да.

— Я не монстр, Арчер.

— Я не боюсь монстров, Мэллори.

Я поставил пустой стакан на край стола и подошёл к нему сзади. Оставляя между нами меньше дюйма, я стоял за его спиной и смотрел через его плечо на пепел внизу камина.

— Ты боишься меня? — тихо спросил я, наклоняясь к нему, зная и не заботясь о том, что уже пересёк невидимую грань между нами. — Я никогда не хотел сделать тебе больно.

— Но сделал.

— И себе тоже.

Он отошёл от меня с практически полным стаканом виски в руке и подошёл к столу у камина. Протянув руку, чтобы поставить стакан, он замер.

Эта пауза не должна была застать меня врасплох, но застала. Это было так в его стиле — в стиле Арчера. Я знал эту паузу, потому что видел именно такое его движение сотню раз до этого. Я наблюдал, как его голова слегка повернулась, пока он искал подставку, прямо как и сейчас.

А затем, не найдя её, он поставил стакан на пол.

Именно это нажало на курок.

Дело было не в том, как он выглядел, снова стоя здесь. И дело было не в безнадёжности в его глазах. Дело было в том, с каким уважением и заботой он относился к чему-то, что я создал собственными руками, а это был просто чёртов стол.

И всё же, сейчас, после того как всё изменилось, он с таким почитанием относился к этому столу, даже когда я не был так осторожен с его сердцем.

Я подошёл к нему, обвивая одной рукой его талию, а другой проводя по его шее сзади. Он застыл в моих руках, но я едва заметил. Только в тот момент, как поцеловал его, я понял, как отчаянно в нём нуждался. Может, не только сейчас. Может, с самого начала.

Потребовалась всего секунда, чтобы его руки поднялись к моему лицу, и он начал целовать меня в ответ. Я выдохнул ему в губы, притягивая его ближе, чтобы его прикосновения прогнали последние три года моего мира без него.

Он произнёс моё имя один раз — тихо — так что я толкнул его спиной к дивану, пока его лодыжки не коснулись края. Мы на мгновение разделились, чтобы я мог стянуть его футболку через голову и бросить её на пол за собой.

Я отстранился, чтобы посмотреть на него, его тело казалось одновременно чужим, но знакомым. Теперь он был крупнее, его мышцы были больше, чем раньше. Я прижался ближе к нему, его бедро расположилось между моих ног. Я начал покрывать поцелуями его шею, ёрзая, зная, что он чувствует твёрдость моего стояка через наши джинсы.

Он простонал, а затем потянулся к пуговицам на моей рубашке. Ему удалось расстегнуть только верхнюю одну или две, прежде чем я услышал звук разрывающейся ткани.

Потянувшись вверх, он скинул ткань порванной рубашки с моих плеч. Я опустил руки, чтобы он смог спустить её по моим руками и позволить ей упасть на пол.

Я снова начал его целовать. Это был голодный и отчаянный поцелуй, с клацаньем зубов и спешными выдохами между прикосновениями. Когда он проник языком мне в рот, я подумал, что взорвусь.

Мои руки опустились к пуговицам на его ширинке. Я расстегнул их по одной, затем положил руки ему на бёдра и опустил ниже. Они остановились на его ягодицах, так что я развернул его лицом к дивану. Обвив его одной рукой и крепко держа, второй рукой я спускался по его телу. Я провёл раскрытой ладонью по его груди, его соскам и вниз по подтянутым мышцам его живота, прокладывая дорожку из поцелуев вниз по его спине. Когда я добрался до резинки его трусов, я спустил их вниз до его джинсов, обнажая впечатляющий изгиб его задницы. Я крепко сжал его бедро, затем наклонился и прикусил гладкую кожу его ягодицы. В этот же момент он вздрогнул и простонал, и этот звук свёл меня с ума.