СтремгLOVE

Мимо которого, когда он уже расплачивался с таксистом под пальмами аллеи, шла молоденькая солдатка. В камуфляже, с сумкой, с длинным черным автоматом на ремне.

– Надо же, какая цыпочка, – сам себе сказал Доктор, отсчитывая тертые нечистые банкноты, бескорыстно радуясь горячему блеску глубоких черных глаз.

Но девчонка не просто так не прошла мимо, она на ходу повернула голову и живо ответила:

– Да вот только не для тебя!

«Ах, ну да, ведь здесь на четверть бывший наш народ», – вспомнил Доктор и, не дожидаясь сдачи, отвернулся от ненужной уже машины и спросил прохожую веселую солдатку:

– Почему ж не для меня, так вдруг? – Было правда интересно.

– Ты старый и толстый.

– Это не я старый, это просто ты молодая!

– Ну и что! – весело смеялась она.

– Время к обеду, пора бы нам перекусить! Тем более у тебя же организм растущий, молодой. Ну что, пошли куда-нибудь?

Он весело болтал с солдаткой, а думал печально про то, что он-то служил по-другому, иначе – на морозе, в глуши, в неволе, и никак не мог он тогда прогуливаться сам по себе по городу, по берегу теплого моря. Да и автомат в отличие от этой девчонки он нечасто брал в руки, а уж по городу с ним точно не прогуливался так запросто. И это к лучшему: а то б сбежал он тогда из части на Ленкину свадьбу. Вышла она, значит, тогда замуж и уехала в Италию... Уехала тихо, спокойно, безмятежно – потому что он на свадьбу не успел, он в роте напился и попал на губу, и все там на гражданке случилось без него. «С чего это я взял, что сбежал бы? Вот глупость! Ну конечно, неприятно было, досадно, ну, попьянствовал бы чуть, и ладно, пора было б и честь знать. Мало ли кругом женского полу!» – говорил себе Доктор. Но это был пустой разговор, он ведь знал, какой скучной и глупой казалась ему – долго-долго – вся прочая, кроме его той подружки, жизнь. Кроме Ленки и всех ее свежих теплых телесных подробностей. Он вспомнил про те подробности и сказал себе: «Как же это замечательно, что нам тогда в компот подливали бром! Иначе два года протерпеть невозможно. А что у них тут в армии дают, интересно? Ах да, ничего им давать не надо, они ездят в отпуска и держат их вместе – это ж не тюрьма все-таки, но армия...»

Девчонка ушла, так и не оставив ему телефона, чему он в глубине души, будучи человеком ленивым, даже обрадовался и, довольный, с разве только легчайшей лирической грустью зашел в бар, взял с жары кружку холодного местного «Маккаби» и, сев у окошка, в прохладе, вспомнил ту весну, когда он гулял перед проводами.