Читаем Стремление к Богу полностью

Таковыми были пророки; не книжники, ибо те говорят нам о том, что они вычитали, а пророки, которые говорят о том, что увидели. Разница здесь вовсе не мнимая, а реальная. Между книжниками, которые вычитали, и пророками, которые были там и видели, пролегает океан. Ныне говорящих правильные слова великое множество, но пророки отсутствуют. Где же они? Непререкаемые голоса книжников возносятся над евангельскими церквами, но народ Божий ожидает услышать мягкий, любящий голос святого, который сам проник через завесу и взирал внутренним оком на чудо, которым является Бог Между тем возможность проникнуть сквозь завесу с помощью чувственного, живого опыта, предстать пред лице Божье есть исключительное право всякого чада Божьего.

Завесы не стало в момент распятия Тела Христова; разрывавшие Его плоть гвозди прорвали ее, и ничто больше не препятствует нам войти в Его Присутствие. Так почему же мы медлим? Почему мы довольствуемся жизнью вне святая святых во все наши дни и ни разу не войдем туда, дабы взглянуть на Бога? Мы слышим слова Жениха, говорящего: «Покажи мне лице твое, дай мне услышать голос твой; потому что голос твой сладок и лице твое приятно» (Песн.2:14). Мы чувствуем, что этот призыв обращен к нам, и все же не подходим ближе, а годы бегут, и мы стареем и устаем, пребывая во внешнем дворе скинии. Что же мешает нам войти?

Обычный ответ, что, дескать, мы просто «охладели», неспособен объяснить всего. Есть нечто большее, нежели просто душевное охлаждение, что-то сокрытое за этим охлаждением и являющееся по сути дела главной причиной. Что же это? Что еще, как не завеса в сердцах наших? — завеса, не удаленная, как была удалена первая, но оставшаяся на месте, и препятствующая Свету, и скрывающая от нас липе Божье. Это завеса нашей плотской, падшей природы, которая продолжает существовать в нас без осуждения, распятия и отвержения с нашей стороны. Это завеса из плотной ткани самости, которую мы по-настоящему не осознали, которой мы втайне стыдимся, но которую не возвели на крестный суд. Эта светонепроницаемая завеса не есть нечто таинственное, и не так уж трудно опознать ее. Стоит только вглядеться в собственные сердца, и мы заметим ее там, зашитую, местами залатанную и подновленную и тем не менее являющуюся врагом наших душ и действенным препятствием для нашего духовного развития.

Завеса эта вовсе не прекрасна и не является темой наших повседневных разговоров. Но я обращаюсь к жаждущим сердцам, которые решили следовать за Богом, и я знаю, что таковые не отступят, поскольку предстоящий им путь по мрачным ущельям не вечен. Сердечная жажда Бога станет укреплять их в поисках. Они встретятся с неприятным, но понесут свой крест ради веселия, которое ждет их впереди. Вот почему я осмеливаюсь назвать материал, из которого соткана эта внутренняя завеса.

Эта завеса соткана из тонких нитей самости, грехов духа человеческого. Эти преступления не относятся к разряду наших дел, они — наша суть, не то, что мы делаем, но то, что мы собой представляем. Вот в чем сокрыты одновременно и коварство, и сила этих преступлений.

Если говорить более конкретно, то грехи нашего «я» суть наша самоправедность, жалость к самим себе, самодостаточность, самолюбование, себялюбие и громадное число подобных им качеств самости. Они укоренились внутри нас так глубоко, что стали во многом частью нашей натуры, мы перестаем их замечать, пока Господь не направит на них Свой свет. Более грубые, откровенные и недопустимые формы греха — эгоизм, честолюбие — непонятно почему допускают и терпят в среде христианских деятелей, и даже в кругах, известных безупречным правоверием. Эти проявления настолько часты, что многие люди стали отождествлять их с Евангелием. Полагаю, мое замечание не прозвучит цинично, но в наше время эти грехи, похоже, становятся необходимыми, чтобы завоевать популярность в некоторых кругах церкви видимой. Самовыдвижение под личиной проповеди Христа в наши дни столь распространено, что уже не вызывает недоумения.

Некоторые думают, что серьезный разговор о грехопадении человека и о необходимости оправдания праведностью Христовой может освободить нас от власти грехов нашего «я», однако это не так. «Я» без страха и упрека может существовать у самого жертвенника. Оно может наблюдать, как умирает истекающая кровью Жертва, но подобное зрелище никак не взволнует его. Оно способно бороться за веру реформаторов и страстно, красноречиво проповедовать спасение по благодати, набираясь сил в этой борьбе. Говоря по правде, такое «я» питается уверенностью в собственной непогрешимости и чаще встречается на библейских конференциях, чем в пивной. И даже само стремление к живому Богу используется им, чтобы создать тепличные условия для собственного процветания и роста.

Перейти на страницу:

Похожие книги

А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 1
А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 1

Предлагаемое издание включает в себя материалы международной конференции, посвященной двухсотлетию одного из основателей славянофильства, выдающемуся русскому мыслителю, поэту, публицисту А. С. Хомякову и состоявшейся 14–17 апреля 2004 г. в Москве, в Литературном институте им. А. М. Горького. В двухтомнике публикуются доклады и статьи по вопросам богословия, философии, истории, социологии, славяноведения, эстетики, общественной мысли, литературы, поэзии исследователей из ведущих академических институтов и вузов России, а также из Украины, Латвии, Литвы, Сербии, Хорватии, Франции, Италии, Германии, Финляндии. Своеобразие личности и мировоззрения Хомякова, проблематика его деятельности и творчества рассматриваются в актуальном современном контексте.

Борис Николаевич Тарасов

Религия, религиозная литература
Афонские рассказы
Афонские рассказы

«Вообще-то к жизни трудно привыкнуть. Можно привыкнуть к порядку и беспорядку, к счастью и страданию, к монашеству и браку, ко множеству вещей и их отсутствию, к плохим и хорошим людям, к роскоши и простоте, к праведности и нечестивости, к молитве и празднословию, к добру и ко злу. Короче говоря, человек такое существо, что привыкает буквально ко всему, кроме самой жизни».В непринужденной манере, лишенной елея и поучений, Сергей Сенькин, не понаслышке знающий, чем живут монахи и подвижники, рассказывает о «своем» Афоне. Об этой уникальной «монашеской республике», некоем сообществе святых и праведников, нерадивых монахов, паломников, рабочих, праздношатающихся верхоглядов и ищущих истину, добровольных нищих и даже воров и преступников, которое открывается с неожиданной стороны и оставляет по прочтении светлое чувство сопричастности древней и глубокой монашеской традиции.Наполненная любовью и тонким знанием быта святогорцев, книга будет интересна и воцерковленному читателю, и только начинающему интересоваться православием неофиту.

Станислав Леонидович Сенькин

Проза / Религия, религиозная литература / Проза прочее