Стремление к звездам

– Осталось двое злых громил и сам Микки. Прошу тебя, не расслабляйся, Тим!

– Успокойся. Я собран и методичен.

Пока мы разговаривали, я не стоял на месте, раскачивающейся походкой покинув узкий отворот позади прачечной, куда я, как и планировалось, успел как раз в тот момент, когда состоялась ежедневная пятничная выплата мзды в оплату «крыши» от мистера Микки Доуза. Теперь вся переданная сумма находилась на присвоенной мною платежной карте. Не очень хорошо с моей стороны, конечно. При желании я мог поспеть и раньше, не дав забрать деньги у старого азиата. Но я не супергерой. Я вообще не герой. И не лесной разбойник отбирающий деньги у богатых и раздающий их бедным.

А вот и бар…

Испустив долгий свистящий выдох, я свободной рукой потянул на себя створку двери с непрозрачным пластиковым стеклом и шагнул внутрь, первым делом снова уронив ящик таким образом, что тот, крутясь, с шумом заскользил по полу. В следующую секунду нога ударила меня таким обжигающим разрядом боли, что я невольно пошатнулся, с шипением выдохнув сквозь стиснутые зубы. И это спасло мою жизнь – в плечо тяжело и сильно ударило что-то большое, сбив меня на пол словно кеглю. Да что ж такое-то,… что за гребанная невезуха…

С рыком боли я шлепнулся на пол словно выпавшее из консервной банки желе пищевого концентрата. Но рукоять игольника из ладони не выпустил, вздернув дуло вверх и выпустив две короткие прицельные очереди.

Шр-р-рах! Шр-р-рах! Небольшое помещение бара наполнилось стрекотом оружия и щелканьем отлетающих от стен иголок. А еще звуком жалобного крика – никто иной как сам достопочтенный Микки Доуз изволил возопить во всю силу своей поганой глотки и схватиться за шею с правой стороны. Зацепил я суку…

Но порадоваться не успел – от пола рикошетом отскочило несколько игл, и я метнулся в сторону, ударом здоровой ноги опрокидывая один из столов и прячась в появившееся укрытие. Приподнял руку и веером выпустил длинную очередь в десять игл. Судя по раздавшимся щелкающим звукам, ни во что живое я не попал. В ответ донеслось стрекотание двух игольников, столешница задергалась от частых попаданий. Сжавшись в комок, я выудил из бедренного кармана медицинский дозер и вколол себе в шею его содержимое. Несколько раз глубоко вдохнул, дважды моргнул… и раздирающая мою ногу дикая боль бесследно исчезла. Я вновь мог пользоваться обеими ногами в равной степени. Громкая яростная брань не затихала ни на секунду. А я в некотором оторопении таращился на лежащий поодаль громадный топор – именно с ним я чудом и разминулся, вновь обыграв смерть всего на долю секунды. Меня ударило рукоятью – да так что плечо онемело – а если бы зацепило лезвием…

– Все-таки я везунчик – широко улыбнулся я, разжевывая две красные таблетки – Лишь бы только наркоманом не стать. Ну… погнали!

Ударом ноги отбросив один из стульев к барной стойке, я метнулся в другую сторону. И опередил изрыгающего ругательства шестерку, всадив ему в район пузатого живота сразу тройку игл, слегка подпортив лимонно-желтую футболку маленькими дырочками. Но начавшие расплываться кровавые пятна усугубили проблему футболки, а бандит жалобно заблеял, выронив оружие и обеими руками ухватившись за резко заболевший животик. В этот момент я впервые громко подал голос, предварительно вернувшись в убежище за столешницей:

– Я Гросс! Повторяю – я Гросс! Пришел сюда за приговоренным к камере расщепления смертником по имени Микки Доуз. Любой, кто окажет ему помощь, поставит себя против закона! Любой кто попытается причинить вред здоровью или жизни Гроссу исполняющему свои обязанности понесет крайне суровое наказание! Вплоть до смертного приговора! Повторяю! Я Гросс! Микки, детоубийца ты гребаный, может тебе пора сдохнуть?

– Это ты сдохнешь! – захрипел Микки – Сдохнешь! Ты зря сюда пришел! Сейчас придут мои люди и тебе конец! Мартин! Пристрели его! Чего ты там засел?

Крутнув головой и дулом игольника, я взглянул на высунувшегося из-за барной стойки бармена и хозяина бара – средних лет мужчину в серой от старости рубашке и черной бабочке. А еще в глаза мне бросился странный агрегат в его руках – явно какое-то оружие. Смотрит пока не на меня, а в пол. А сам Мартин заметно трясется и почему-то поправляет бабочку. Поправляет и поправляет…

– Мартин! – четко произношу я – Положи эту штуку и уходи. Прямо сейчас. Живо!

Короткая заминка, грохает о пластик стойки выпущенное из рук оружие, и Мартин исчезает в заднем помещении.

– Су-у-ука! – захлебывающийся от ненависти вой Микки заставляет меня ухмыльнуться – медикаменты действуют на полную катушку, и я не ощущаю ничего кроме легкого возбуждения, и может чуточки азарта.

– Я ухожу! Ухожу! – а вот и подраненная шестерка подала голос. Хочешь жить? Понимаю тебя. Да и дырки в животе мало способствуют смелости.

– Убью! – натужный и какой-то нечеловеческий хрип издает бывший каторжник-лесоруб.

– Ухожу! – перепуганным фальцетом настаивает подранок – Ухожу! Ухожу! Я ухожу-у-у!