Стремнина

— Соскучился, мой хороший! Ну, тихо-тихо! Всё, вернулась я — живая! Так что успокойся. Раздевшись и вымыв руки, бабушка поспешила в комнату к внучкам. Зарочка радостно кинулась ей навстречу, а Марьям лежала на кровати на животике и, пытаясь ползти, улыбалась бабке своей очаровательной беззубой улыбкой. Рядом с нею сидела Таня — родственница, согласившаяся помочь с детьми, пока Марина не поправится. Следом за Мариной в комнату вошёл Евгений, встав рядом, обнял жену:

— Ну вот, родная, ты и дома! Яна на работу уходить не хотела, как, говорит, я маму не встречу, когда она приедет?

Марина повернулась к мужу, прижавшись, обняла, поцеловала и нежно провела рукой по его волосам:

— Как вы тут, хорошие мои, без меня?

— Без тебя, Мариш, дом пустой, хоть нас тут и пять человек. Все мы без тебя подобны галактике, в которой планеты лишились своего светила, и всё их движение превратилось в хаос.

— Ух ты! Красиво говоришь, Женечка! Ради таких слов можно и в больнице полежать, и операцию перенести! — Она радостно рассмеялась и вновь обняла мужа. Вечером после работы пришли Костя с Машей, тоже радуясь благополучному возвращению матери и свекрови. Чуть позже прибежала с работы Яна, кинулась к Марине.

— Мамочка! Слава богу! Ты дома, наконец! — Расцеловав мать, Яна уселась рядом, гладила её по спине, расспрашивала о самочувствии.

— Детка, ты лучше расскажи, как тебе на новой работе. Нравится?

— Да, мамочка, очень нравится! Конечно, сейчас пока только первые дни, я знакомлюсь, вникаю в курс дела. Директор наш во всём мне помогает, объясняет, рассказывает, учит. Я тебе потом всё подробно расскажу, а сейчас скажи-ка мне, что это ты сидишь? Тебе лежать, наверное, ещё надо. Давай-ка, ложись на диван.

Все вертелись и кружились вокруг Марины, каждый норовил хоть как-то проявить свою заботу, кто-то подкладывал подушку, кто-то принёс плед и укрыл её, а Яна без конца подбегала к матери и чмокала её в щёку.

Евгений Иванович хлопотал на кухне, готовя ужин. Он периодически появлялся в гостиной, потом вновь бежал к газовой плите, чтобы перемешать жарящееся в казане мясо.

Наконец, все расселись вокруг кухонного стола, поставленного в центре кухни. Евгений Иванович достал из холодильника начатую бутылку кагора, разлил по рюмочкам и сказал:

— Мариш, за твоё здоровье!

— Мамочка! — тут же добавила Яна, — Ты — наш праздник! Ты — наши будни! Ты — наша жизнь! Мы так тебя любим! Долгой-долгой жизни тебе, родная!

Поев, Яна пошла укладывать спать Марьяшку. Костя с Машей заторопились домой. Проводив их, Марина собралась было мыть посуду, но её прогнал от раковины Женя:

— Не-не-не! Ещё чего не хватало! Я сам! Берись за меня, пойдём, полежишь.

— Ну ладно, Женя, не хочешь, чтоб я мыла, тогда давай я рядом посижу. Расскажи, как дела у тебя на работе.

— На работе?.. Ты же знаешь, что за работа у завхоза. То ремонт организовать, то слесарей пригласить для починки, то трубу прорвало — надо чинить, то ехать запчасти какие-то или стройматериалы покупать… Весь день кручусь как белка в колесе…

— Женя, а ты мне не рассказал ещё, как тебе удалось работу найти? Ведь я знаю, как это сложно, а тебе удалось.

— А-а… знакомую одну встретил, мы с ней раньше вместе работали. Разговорились, и она, узнав, что я в поиске работы, предложила пойти к ним завхозом, им как раз такой требовался Она же и замолвила словечко перед боссом… Вот, и всё.

— А кто такая эта знакомая, я её знаю?

— Да нет, вроде.

— А она кем у вас работает?

— Главбухом.

— Жень, ну, а как коллектив — ничего? Как ладишь со всеми?

— Ну, ты же меня знаешь, я всегда неплохо с людьми уживаюсь.

— А взаимоотношения с директором?

— Да, вроде, он мной доволен.

— Любовь моя, я так рада за тебя! И ты при деле, и Яна нашла работу, сразу стало легче дышать материально. — Марина встала, подошла к мужу сзади, обняла его за плечи, поцеловала в шею, прижалась всем телом… Он, выключив воду, развернулся и жарко стиснул жену в объятьях…

— Женечка… Как я скучала о тебе в этой дурацкой больнице… Поцелуй меня… ещё… Евгений тяжело задышал, приникнув к губам жены…

В коридоре скрипнула дверь, послышались шаги, и они отпрянули друг от друга. В кухню вошла Яна.

— Доченька, теперь ты расскажи подробнее про свою работу, ты обещала. На каком языке ты общаешься со своими индусами? На английском?

— Знаешь, мам, поначалу — да, говорили на английском, а между собой они разговаривают постоянно на своём языке, на хинди, и оказалось, что их язык очень близок с урду. И я всё понимаю, представляешь? Они не знали, что я знаю урду, и общались на хинди в моём присутствии открыто. Я помалкивала, что всё понимаю. Язык чесался сказать, что я в курсе их разговоров, но некоторое время я не решалась признаться…

А однажды они с бухгалтером обсуждали тему о налогах за лекарства, об их регистрации здесь на нашем рынке, во что это станет, и я не сдержалась и решилась высказать своё мнение и автоматически заговорила на их языке. У них глаза на лоб полезли от удивления. Оба на меня уставились: