Стремнина

Во время таких вечеринок с незатейливым застольем хозяева на время «забывали», что женаты. Женя приглашал на танец других дам, а она кружилась в вальсе с чужими мужьями. «Учти только, — говорила она ему, — если меня никто не пригласит, то сразу сам зови меня на танец, а если я уже приглашена кем-то, то и сам танцуй, с кем хочешь!». Но её иногда приглашали на танец сразу двое кавалеров, и Марине приходилось выбирать. Зато и Женьке была лафа. Она, как губка, впитывала комплименты галантных мужичков, он же в «медляке» прижимал к себе очаровательных надушенных особ и что-то шептал им на ухо. Обычно, провожая гостей к автобусной остановке, Марина шла под руку с чьим-то мужем, а Евгений держал за руку чью-то жену. Так, слегка пощекотав друг друга лёгкой ревностью, супруги Петренко обретали уверенность в том, что оба способны очаровывать партнёров, их взаимные чувства разгорались с новой силой. Ложась в постель, оба проникались особой чувственностью. Даже теперь, спустя столько лет, Марина приходила в волнение от этих воспоминаний…

«Куда же всё уходит?» — сокрушённо думала она. И хотя не было случая, чтоб, ссылаясь «на головную боль», она отлынивала от исполнения супружеского долга, оба старались найти новые нюансы в минутах близости, чтобы доставить друг другу максимум удовольствия. Но, надо признаться, в последние годы такие счастливые мгновения случались всё реже и реже. «Стареем, физически устаём, да и голова чем-то другим постоянно занята. Кровать осталась местом только для спанья…»

Марина принялась за домашние дела, перекидываясь словечками с Марьяшей, которая крутилась под ногами, демонстрируя ей, как ухаживает за любимой куклой Дашей. Потом они читали и рассматривали книжки с яркими картинками, ходили на прогулку. Бабушка использовала каждую минутку, чтобы научить внучку чему-нибудь новому и, прежде всего, новым словам, учила их правильно выговаривать. День пролетел, как всегда, незаметно. Близился вечер. Она вспомнила, что в эти минуты Евгений уже, наверное, в ресторане.

Весь «личный состав» фирмы собрался за столиками, уставленными всякими деликатесами. «Расщедрился наш босс!» — тихо сказала Катерина Васильевна оказавшемуся подле неё Евгению Ивановичу. Он с улыбкой кивнул и, отодвинув стул, пригласил Катю сесть, а затем и сам устроился рядом. Все, оживлённо болтая, стали разливать по рюмкам крепкие напитки. Для первого тоста было подано французское шампанское. Владелец компании Серик Курмангалиевич произнёс тост, за который выпили стоя. Евгений Иванович принялся ухаживать за соседкой, подкладывая ей закуски.

— Евгений Иванович, я очень мало ем. Не беспокойтесь, пожалуйста!

Но он уже наполнил её рюмку коньяком.

— Полрюмки достаточно! — Катерина легко отвела его руку. Через некоторое время по залу покатился обычный в таких случаях шум, все непринуждённо болтали, звучали тосты, анекдоты, шутки… Вдруг вступил оркестр, и ресторанный певец голосом Николая Сличенко завёл «Очи чёрные, очи ясные. Очи жгучие и прекрасные…». А через некоторое время в микрофон прозвучало:

— Дамы приглашают кавалеров!

— Ну что, соседушка, потанцуем? — поднялась со стула Катя.

— Ох, боюсь, что я уже разучился! — улыбнулся Евгений, но тем не менее встал и увлёк её за собой в круг танцующих. Он обнял её за талию, мгновенно ощутив, как она прильнула к нему. Его сразу бросило в жар. «Ну и ну! — подумал он, — а ведь казалось, что все страсти уже давно позади…». Тут зазвучал вальс, и под его чарующую мелодию в Евгении ожило уже притупившееся со временем волнение.

— Станцуем вальс, Катенька?!

— Конечно, Женечка! — и они закружились, не сводя друг с друга горящих глаз. Она легко неслась по паркету, ведомая его крепкими руками. Евгений впитывал запах знакомых духов, от которых всегда сходил с ума. Казалось, что весь зал засверкал разноцветными искрами, всё поплыло перед глазами…

То ль Бог сулил нам эту встречу? Мы танцевали всё подряд… Я не забуду дивный вечер, твой восхищённый нежный взгляд! И трепет в голосе, и речи… В свечах мерцает белый зал. Прикосновенья… руки… плечи. И стук сердец, и чувств накал! Снится! Ужель мне снится? И лиц касаются ресницы. И под ногами … пола нет. Но как же? В зале был паркет! Странно, всё это странно! Всё вновь нахлынуло нежданно! С тобой мы будто бы парим. И лишь глазами говорим… Снится! Мне снится танго! То вдруг кружусь в порыве странном! Так это вальс? Или фокстрот? И всё в глазах моих плывёт… Вечер. И наша встреча. Обман иллюзий быстротечных! И всех надежд моих обман? Лишь снов доверчивый туман…

— Ужасно жарко! — вымолвила Катерина, — пойдём ненадолго на свежий воздух, хочется немного остыть. Мне одной неловко выходить.

— Конечно!

На улице уже совсем стемнело. Они вышли и медленно пошли по тротуару, потом свернули в тень раскидистого дуба и, спрятавшись за толстым стволом, принялись неистово целоваться. Они были как безумные, их трясло.

— Женя, Женечка… я чуть не умерла без тебя!.. Жизнь потеряла без тебя всякий смысл. Считай, потеряла напрасно почти два года…