Стремнина

Марину мучили сомнения, но она привыкла во всём полагаться на мужа и решила не вносить в его душу сомнений. Раз решил, пусть пробует, иначе, действительно, им не выжить!

Евгений отправился в Москву, полный радужных надежд.

Глава 21. КАКОЙ ВЕЛИКИЙ РАЗУМ ВСЁ ЭТО ИЗОБРЁЛ?

Со дня отъезда мужа прошло несколько дней. Марина ждала звонка. Но телефон всё молчал и молчал. Она убеждала себя, что нужно успокоиться: если не звонит, значит, занят или сообщить пока нечего. Оставшись вдвоём с Мулей, Марина большую часть времени проводила с ней, умывала, причёсывала, кормила и болтала на разные, интересные обеим темы. Вот и сегодня они неторопливо обсуждали последние письма от Яны. Сетовали на её житьё-бытьё, жалели «бедную девочку». И тут Муля произнесла:

— Мариша, деточка моя, хочу попросить тебя об одном одолжении. Не могла бы ты выкроить время, чтобы съездить со мной к нотариусу. Я хочу переоформить завещание на мою квартиру, которую хотела отдать племяннику, ну, ты знаешь, Васе… Так вот, я думаю, что справедливо будет оформить квартиру на тебя.

Марина обескураженно посмотрела на свою собеседницу.

— Это ещё зачем? Вася — твой племянник, единственная близкая родня. Не надо ничего менять! Придумала же, ей-богу? И речи не может быть о переоформлении!

— Нет, детка, я долго думала и решила, что всё должно быть по справедливости. Ты столько лет заботишься обо мне, всю душу в меня вкладываешь. Ты мне как дочь, и я считаю своё решение правильным.

— Да что ты, милая моя? Неужели считаешь, что я всё это делаю в расчете на какие-то выгоды? А, Муль!.. Я забочусь о тебе только из любви. Зачем мне твоя квартира, скажи на милость? У Костика есть своя квартира, а Яна сейчас в другой стране, ей эта квартира не нужна. Так что…

— Ну, если не нужна в качестве жилья, то в таком случае ты её в любое время можешь продать. Я ведь слышу, как в последнее время вы стеснены в средствах. Да и вообще, деньги ещё никто не отменял. Так что пусть квартира будет твоим запасом, как говорится, на чёрный день. И слушать не хочу возражений!..

— А как же Вася-то? Как мне после переделки завещания ему в глаза смотреть, если доведётся встретиться? Да если и не встречусь, всё равно совесть меня сожрёт! Муленька, успокойся со своей идеей «фикс», пусть всё останется как есть!

— Мариночка, а что Вася?.. За все эти годы он приносил мне несколько раз репчатого лука или картошки. Разве это сравнить с тем, что для меня делаешь ты?.. Нет! Это — моё желание, и никакому обсуждению оно не подлежит. И, знаешь, правильнее будет оформить дарственную, а то исполнения завещания надо после смерти ещё полгода ждать. А чего ждать-то? Я в тебе, как в себе уверена, и знаю, что ничем не рискую. Считай, в наследство вступаешь!..

На глазах Марины появились слёзы, она привлекла к себе старую женщину и расцеловала её.

— Мулечка, солнышко моё, как я тебе благодарна! Но ведь… мне все равно будет стыдно перед Васей.

— Ничего, со временем переживёшь. Я знаю, что делаю! Мне ведь уже недолго осталось.

— Ой, зачем так себя настраивать, Муль? Не лучше ли просто жить, не думая о конце, а значит, без всяких завещаний?

На следующий день Марина съездила со своей подопечной к нотариусу, где после исполнения всяких формальностей была оформлена дарственная на Марину. Ближе к вечеру позвонил Евгений Иванович, сообщил, что всё идёт, как запланировано, что он, правда, пока только устно договорился с родственником об отгрузке товара. Они уже обсудили список лекарств, их цены, сроки поставки. Осталось только оформить договор.

— Марина, а ты как там?..

— Да ничего, не беспокойся обо мне. Хорошо, что позвонил, а то я уже начала волноваться.

— Нет, волноваться не нужно, всё замечательно. Как только улажу дела — сразу домой! Ладно, пока!

Вечером, гуляя с собакой, Марина медленно брела вдоль речки, смотрела на журчащую, падающую каскадами воду и думала о том, что давненько не было писем от Яны. Обещала приехать летом, но вот уже лето перевалило за середину, а от неё даже весточки нет. Марина с грустью перебирала в мыслях события прошлых лет, когда Яна ещё была с нею. Разве думала она тогда, что ей будет так тяжело, расставшись с нею?

Как болью светла ностальгичная тихая грусть… А память рисует всё то, чем пропитаны гены… но мы продолжаем, быть может, бессмысленный путь. А он умножает потери и множит проблемы. Весь мир так устроен, что радость безмерно редка, и, как утешение, рисуется прошлое сладким. И нам невдомёк, что по юности прошлой тоска реальность ушедшую сделала сказочно гладкой. Мы учимся вновь, в настоящем, себя находить, сложна современность, мы ищем повсюду разгадку! Но прожитый миг — только был! — и уже позади! И стал этот миг с той поры притягательно-сладким.