Стрежень (= Юноша и машина)

Григорий Иванович хорошо относится к Степке. Несколько дней назад заслуженная учительница РСФСР Садовская - юркая пожилая женщина веером платье - затащила Григория Ивановича в свою квартиру, усадила на диван, сказала многозначительно: "Деревня не знает тайн, не правда ли, Григорий Иванович?" Он согласился. Тогда тоном классной дамы она продолжала: "Ваша дочь была замечена со Степаном Верхоланцевым. Они разгуливали рука об руку. Таким образом, их отношения стали предметом обсуждения в деревне!" Григорий Иванович уклончиво ответил, что все это вполне возможно. И Садовская сделала вывод: "Таким образом, вас, Григорий Иванович, не может не интересовать Степан Верхоланцев. Полагаю, как отец, вы хотели бы знать, что представляет собой мой бывший ученик. Не правда ли?" Он опять согласился, а она величественно прошла к маленькому старинному сундучку, долго копалась в нем и наконец извлекла из тайника старую ученическую тетрадь. "Это тетрадь ученика третьего класса Степана Верхоланцева. Убедительно прошу не сгибать бумагу!"-сказала она. Он увидел неровные, презабавно пляшущие буквы, которыми было написано следующее: "Наша страна самая большая и хорошая во всем мире, и я очень, очень люблю ее. Кто не верит, то пускай выходит на перемене драться к уборной. Только за березы, чтобы не увидела Серафима Иосифовна..." "Отличный молодой человек! Отличный! - сказала Серафима Иосифовна. - Вы, конечно, понимаете, что Степану драться не пришлось. Не правда ли?"

Григорий Иванович радушно встречает Степку. Почесывая веки, Григорий Иванович говорит шутливо, понимающе:

- Разрешите пробить боевую тревогу? - И, не дождавшись разрешения смущенного Степки, кричит: - Виктория! Покинь келью!

Виктория аккуратно причесана, свежая, сияющая, на бровях еще поблескивают капельки воды; на ней замшевые домашние туфли, коричневое шерстяное платье; она улыбается Степке, отцу. Пригласив Степку в свою комнату, Виктория придвигает стул, садится рядом. У нее небольшая уютная комната, тщательно убранная; много книг, которые не помещаются на стеллаже, лежат на подоконнике, столе, даже на свободном стуле. На столе - раскрытый учебник, по которому Виктория готовится к экзаменам.

- Эх! -вздыхает Степка, показывая на книги. - Мне бы столько накопить.

- Папино богатство! - говорит Виктория и добавляет, посмеиваясь: - Он книгу из-под земли достанет!

Дома Виктория держится значительно проще, чем на работе, она приветлива, кажется ниже ростом - наверное, оттого, что на ней мягкие домашние туфли. И движения ее дома мягче, более плавные. Степка чувствует себя непринужденно. Он спрашивает:

- Ты не сердишься на меня за вчерашнее? Ну, что уснул!

Она сердито сводит на лбу тонкие крутые брови, но отвечает миролюбиво:

- Трудно на тебя сердиться - ты как ребенок!

- Несерьезный, да? -огорчается Степка. - Ты думаешь, несерьезный?

- Серьезным тебя не назовешь, - отвечает она, незаметно для Степки снимая под столом домашние туфли и вталкивая ноги в выходные, модельные. Нога не попадает, и она поэтому заминается, говорит приглушенно: - Ты сам, наверное, не считаешь себя серьезным.

- Не считаю, - сознается Степка.

Виктория сама не знает, что творится с ней, - собиралась встретить Степку сухо, небрежно, говорить с ним нехотя, показывая, что не забыла позорного случая, но вместо этого, увидев Степку, обрадовалась, с трудом скрыла это, заговорила с ним радушно. Он сидит перед ней в коричневом, хорошо сшитом костюме, ловко облегающем его крутые плечи, шея у него по-юношески нежная, но загорелая, крепкая. Степкина рука лежит на столе рядом с рукой Виктории. Он замечает это и осторожно убирает руку, сам не зная почему, может быть потому, что ее рука маленькая, нежная, тонкая, а его большая, грубая, с мозолями.

- Поехали кататься на мотоцикле, - предлагает Степка.

- Поехали, - тихо отвечает она.

Ей восемнадцать лет, она здоровая, сильная девушка, хорошо ест, хорошо спит, дышит свежим обским воздухом. Степка первый парень, который входит в маленькую девичью комнатку Виктории.

- Так поехали? - Он отводит взгляд, смущается.

Они выходят в гостиную. Григорий Иванович читает "Известия", но, услышав скрип двери, бросает газету на стол, шутливо говорит:

- Дщерь, куда направляешь стопы? Ответствуй, Степан!

- На мотоцикле кататься! -чужим басом отвечает Степка. Он вообще, разговаривая с Григорием Ивановичем, всегда басит, не нарочно, а сам того не замечая, от смущения.

- Неплохое мероприятие! -одобряет Григорий Иванович, соединяя их взглядом, который говорит: "Что же, очень хорошо, что Степка Верхоланцев стоит рядом с ней!"-Благословляю! -шутит Григорий Иванович. - Пусть будет короткой ваша дорога и достанет бензина.

- Полный бак! - басит Степка.

В это время из дверей третьей комнаты выходит мать Виктории - высокая, прямая женщина, со строгими, внимательными глазами. Зовут ее Полина Васильевна, она работает директором Карташевской средней школы. У нее быстрые, решительные движения, громкий голос.