Стример

Я смотрю в его монитор. Времени у меня достаточно – Роберт не успел даже добить Тень чернокнижника. Сэр Карахан – однорукий и одноглазый – стоит без движения и смотрит на противника без всякого выражения. Сейчас Роберт живет в игре. Я же играю в жизни.

Я сжимаю пальцы – скрипят резиновые перчатки. Канцелярским скотчем приматываю руки и ноги Роберта к креслу. На фоне стимулирующих разрядов костюма легкое прикосновение липкой ленты незаметно. Достаю пластиковый бело-красный пакет. Достаточно большой, чтобы вместить виртуальный шлем.

Одним движением я набрасываю пакет Роберту на голову и стягиваю края, перекрывая доступ к кислороду. Он не понимает, что происходит, а должен бы. Руки беспомощно дергаются в липкой хватке скотча. Звукоизоляция шлема гасит крик. Секунд через тридцать Роберт мелко трясется, словно стиральная машинка на предельных оборотах, а потом безжизненно замирает.

Снимаю пакет, беру перочинный ножик и срезаю липкие жгуты скотча, похожие на паутину гигантского паука.

Инсценировка. Роберт задохнулся, так что пожар подойдет лучше всего. На кухне включаю конфорку на максимум, ставлю на нее пустой чайник, цепляю за него занавеску. Чиркаю зажигалкой, чтобы возгорание прошло наверняка.

Ухожу. Пламя охватывает частный домик моего врага. Вдалеке раздается вой пожарных сирен. Хотелось бы, чтобы пожарные не торопились. Но я знаю, что они все равно приедут.

И не только пожарные. Приедет и полиция. Я не профи. Сколько времени я продержусь? Сколько денег успею заработать? Кем окажусь в итоге? Неужели вместо того, чтобы быть оклеветанным в воровстве, лучше стать настоящим убийцей?

Но так хочется расправиться с ублюдком наверняка. Я могу это сделать! Никогда раньше не мог совершить подобного, а сейчас могу. Я достаточно силен, чтобы всерьез решать, жить моему врагу или нет. Я чувствую на это моральное право. Я сильнее его и сильнее себя прошлого.

Какая у меня альтернатива? Отказаться платить, а затем приготовиться к лавине проблем, которую устроит Роберт? Это означает сражаться на его территории и заранее занять проигрышную позицию. Нет, нужно атаковать самому, это факт. Но убить его физически – не предел моих возможностей.

Я стоял рядом со своим компьютером, застывший в размышлениях. На мониторе Роберт тыкал моего персонажа шпагой и отнял процентов десять здоровья. Я надел КВР и погрузился в игру.

Впасть в крайность – проще простого. Это как полностью расслабиться и упасть в несущий тебя поток. И не важно, в какую сторону упадешь: влево или вправо.

Можешь оторваться от реальности и творить все что заблагорассудится, превратиться в эгоистичного психопата, упиваться своей силой и яростью. Возможно, тобой будут иногда восхищаться. Можешь стать святошей – пугать и смущать людей, упиваться своей добротой и принципиальностью. Возможно, тебя будут иногда ненавидеть. Впавший в крайность обычно становится героем. Но тем героем, который мелькает в скандальных статьях и шоу, а не героем людского рода.

Я открыл единственный глаз.

– Ты ведь подонок, – сказал я. – Мразь, разлагающая все вокруг. Слуга энтропии.

Роберт вскинул темные брови и на на пару секунд замер, словно я применил Песнь дрожи.

– Твое мнение не спрашивают! – усмехнулся он. – Дохни поскорей.

– Каким существом нужно быть, чтобы разрушить фирму и вышвырнуть на улицу сотню человек?

– Что за нытье ты начал? Спустя столько-то времени. Я уж и забыл ту халтуру.

– Ты как болезнь. Язва, рак или просто гнилостная зараза. Разлагаешь все вокруг. Осознаешь ли это? Как ты себя оправдываешь?