– Такова жизнь, – буднично сказал он. – Однако вы справились, чего не скажешь о Розет. Я скоро вернусь, ждите здесь.
Толкая каталку перед собой, фламин исчез в глубине зала, скрытой за ширмами и занавесками. Я открыл статы и посмотрел новые перки. В животе похолодело, когда я понял, как вляпался.
И такое гадство всего за одно использование? А если бы я восстановился с помощью Сгустков силы раз пять? Стал бы инвалидом? Я сжал кулаки. От лечебных зелий теперь никакого проку, а они столько раз выручали! В будущем предстоит вызывать духов, высасывающих мое здоровье, и я планировал решать эту задачу с помощью набора зелий. На пластырь надежды никакой, придется что-то придумывать.
Второй перк немного компенсировал ущерб, но опять же оставлял желать лучшего.
Полезные для моего билда повышения, но это ничто по сравнению с ожогом! Может быть, его возможно излечить?
Я отдернул блестящие занавески и пошел вглубь зала искать Онезима. Снова возникли ассоциации с моргом. Ширмы делили пространство на одноместные палаты, где стояли высокие койки, совмещенные с приспособлениями типа старинных механических весов с гирьками. От лежащих тел отходили эластичные трубки со струящейся жидкостью. Я насчитал около десятка пациентов.
В центре зала, где лампы светили ярче, я увидел, как Онезим закончил перекладывать баалистку с каталки на длинный узкий стол. Под столешницей поперек пролегала ось, делая стол похожим на детские качели-балансир, но с амплитудой раскачивания всего несколько сантиметров. Пресвитер расположил тело баалистки так, чтобы верхняя половина туловища уравновешивала нижнюю. Столешница тихонько покачивалась.
Я потряс головой и спросил:
– Что здесь происходит?
Думал, увлеченный работой фламин вздрогнет и начнет оправдываться, но Онезим, даже не обернувшись, сказал:
– Открытие, которое потрясет мир. Сомневаюсь, что сэр рыцарь поймет детали, но суть проста. Я близок к тому, чтобы доказать реальность баалов.
Фламин отвлекся от стола-весов и повернулся ко мне. Он поднял бровь, сбрасывая монокль, и тот повис на цепочке.
– Все думают, что баалы только метафора. Даже фламинов в семинарии так учат. Однако я давно наблюдаю за впавшими с священную кому. Знаете ли вы, что с помощью этих весов я могу взвесить умственную активность, измерить прилив крови к мозгу? Я открыл, что впавшие в священную кому не просто видят сны, а действительно пребывают в ином мире. Где-то там обитают великие баалы во плоти! Представляете?
– Я могу представить то, что и не снилось вашим мудрецам. Ставить опыты над людьми – законно? Просто уточняю, без обид.
– Я же не какой-нибудь безумный вивисектор! Священная кома – забытая традиция, появившаяся на заре баализма. Больше двухсот лет назад в приходах, тогда еще храмах, создавали целые усыпальницы для вечно спящих адептов. Считалось, что верный своему баалу не умирает, а впадает в последний сон разума и пребывает в вечном блаженстве. Теперь это вопрос истории, культ занимается другими делами. Я же физиолог, который ищет доказательство иных миров.
Я кивнул.
– Что станет с девушкой?
– Розет займет место среди других спящих.
– Вы можете ее вернуть? Она не очень-то хотела оставаться... там. Вечным блаженством там и не пахнет.
– Принудительное пробуждение – сложный процесс. Мне нужно изготовить для этого вакцину, а с вас попрошу ингредиенты. Достать их трудней, чем коллекцию напитков, но я дам подробные указания.
– Не нужно. Занимайтесь своими делами.
Пресвитер хмыкнул, темные глаза с любопытством посмотрели на меня, словно до этого он меня и не замечал. Я сказал:
– После ваших экспериментов у меня появились побочные эффекты. Есть способ избавиться от них?
– Язва? Ожог баала? Душевный некроз?
– Ожог Зеленого баала, – педантично проговорил я. – Плохо усваиваю зелья.
– Сожалею, сэр рыцарь. Это останется с вами навсегда.