Стриптиз на гонках

На это снова ответа не последовало. Тогда я завела другой разговор.

— Извини, Господи, это снова я. Только на этот раз я прошу не за себя, я молю за него. Прошу тебя, не дай ему умереть у меня на руках. Я прошу не столько ради себя, сколько ради него, он хороший человек. Он не сделал ничего плохого. И еще, Боже, Руби умерла, может, достаточно смертей? Не знаю, видел ли ты, что Руби грозит смерть, может, и нет, я не говорю, что видел. Возможно, ты был очень занят и потому упустил это дело. Может быть, это и не должно было произойти, не знаю. Я тебя не виню, я просто прошу тебя, Господи, не дай ему умереть!

Иногда бывает просто необходимо привлечь к себе внимание. На этот раз мне не пришлось особенно стараться — возможно, потому, что последнюю сотню метров я вела машину, лежа на клаксоне. Как бы то ни было, когда я подъехала к дому, Эл сбежал с крыльца и побежал мне навстречу. В руке у него снова был тот страшный черный пистолет.

— Кьяра, что у тебя с клаксоном? Эй, да ты вся в крови!

— Мне срочно нужна мама, — крикнула я. — Посмотри! — Я выскочила из машины и сложила переднее сиденье, показывая Элу Джона Нейлора, лежавшего без сознания на заднем.

Эл сунул пистолет за пояс.

— Зря ты это сделала, Кьяра.

— Да ты что, дурья башка, — вспомнила я детское ругательство, — это не я сделала! В него стреляли, он ранен, нужно внести его в дом. — Не дожидаясь, пока братец учинит мне дознание по всей форме, я добавила: — Он сказал, что ему нельзя показываться в больнице.

Эл посмотрел на меня и, наверное, что-то прочел на моем лице, потому что вопросов больше не задавал. Он нагнулся над задним сиденьем. В это время из дома вышла мама. Эл поднял Джона с сиденья и на руках вынес из машины. Ма посмотрела на меня, перевела взгляд на Нейлора и стала действовать без промедления.

— Положи его в комнате Кьяры, — распорядилась она. — Кьяра, сбегай принеси из “линкольна” папину аптечку первой помощи, она лежит в багажнике. Эл, пошевеливайся, да по-аккуратнее, не тряси его!

Я вернулась с аптечкой, которая по размеру была гораздо больше обычной и напоминала скорее небольшой чемодан — это потому, что папа пожарный. Ма уже вовсю хлопотала над раненым. Джона положили на бок, Эл поддерживал его, а мама ножницами разрезала рубашку.

— Господи Иисусе, Дева Мария и святые угодники! — ужаснулась мама. — Кьяра, принеси полотенца! Еще мне понадобится теплая вода и мочалка. Живее!

Я метнулась за полотенцами, бросила их на кровать и понеслась в ванную за водой. Эл, поддерживая Нейлора своим телом, открыл аптечку.

— Похоже, пуля вошла спереди и вышла вот здесь, сзади, повыше локтя, — заметил Эл.

— Прижми-ка это место, мальчик, — сказала мама. — Нужно наложить жгут и остановить кровь.

Я принесла влажную махровую рукавицу-мочалку, протянула маме и ждала, когда та ее возьмет. Я чувствовала себя беспомощной и бесполезной. Нейлор вдруг застонал. Ма и Эл замерли, как будто удивившись, что огнестрельная рана, которую они обрабатывают, имеет отношение к конкретному человеку.

Я шагнула к кровати, опустилась на колени и прошептала:

— Эй, супермен, это я, Кьяра.

Веки Джона затрепетали, он открыл глаза. Увидев, что он смотрит на маму, я пояснила:

— Это моя мама. А парень, который стоит у тебя за спиной, — мой брат Эл. Добро пожаловать в госпиталь медсестры Кьяры для тяжело раненных и безнадежно упрямых, то есть для таких, как ты.

Джон облизнул губы и поморщился.

— Только не надо произносить речей, — продолжала я. — Мы пожертвуем деньги на церковь, когда ты снова встанешь на ноги.

Как же он был бледен! Ма посмотрела на Эла.

— Кровотечение прекратилось?

Брат осторожно приподнял край полотенца и посмотрел на выходное отверстие от пули.

— Хм… пока нет.

— Тогда держи его руку приподнятой, а я попытаюсь наложить жгут. — Она склонилась над Нейлором и ровным монотонным голосом сказала: — У вас, молодой человек, сильное кровотечение, мы наложим вам жгут, и все будет в порядке. — Ее взгляд потеплел, в то время как руки туже затягивали жгут вокруг его руки повыше локтя. — Больно небось, дорогой?

Джон кивнул:

— Не очень.

Но глаза выдавали, что он лжет.

— Кьяра, принеси молодому человеку немного тоника твоего отца. Это сгущает кровь. — Она кивнула Элу, чтобы тот держал крепче, и снова посмотрела на Нейлора. — Если бы вы ели побольше итальянских блюд и регулярно пили красное вино, такие неприятности проходили бы гораздо легче.

Нейлор тихо засмеялся.

— Тогда мне не обойтись без вас — кто же будет их готовить?

Он вздохнул и закрыл глаза. Ма улыбнулась, взяла мочалку, которую я положила на тумбочку, и стала осторожно смывать с его лица копоть и запекшуюся кровь. Она покачала головой:

— Неважно выглядите, молодой человек.

Я принесла стакан кьянти и села рядом с мамой, дожидаясь, когда она закончит.

— Ты хочешь, чтобы он это выпил? — указала я на стакан.

— Эл, — распорядилась она, — нам нужно его немного приподнять.

Чтобы посадить Нейлора как надо, понадобились усилия всех троих, но наконец маму удовлетворил результат.

— Вот так, хорошо. Кьяра, поднеси к его губам стакан, пусть пьет мелкими глотками.