Стриптиз Жар-птицы

– Мама! – обвалилась на диван Вера. – Рецитол для другого! Зинка мне его дала! Спроси у нее, если она совесть не потеряла – подтвердит!

– Сначала сама объясни.

Вера закатила глаза:

– Голова кружится… Плохо мне…

– Тебе может стать еще хуже, – ехидно пообещала я. – В тюрьме особых условий нет: народу в камере битком, душно, не факт, что тебе личная койка достанется, будешь с какой-нибудь грязной бабой на одной шконке по очереди спать…

– Господи… – затряслась Вера. – У меня муж алкоголик!

– Отличное оправдание для плохих поступков, – кивнула я. – Но ты слегка занудна, я уже слышала сегодня про беспробудное пьянство Николая, пора сменить тему. Начинай рассказывать о тяжелом детстве, лучше с момента появления на свет. Я стопроцентно уверена, что у твоей матери были патологические роды и поэтому тебе досталась кривая карма…

Расторгуева заморгала.

– Да нет, – выдавила она из себя, – ты не поняла, рецитол для Николая. Как он мне надоел!

– Намекаешь на то, что задумала убить не Дану, а мужа? – поинтересовалась я.

Вера вжалась в угол дивана.

– Погоди, щас все спокойно растолкую…

– Да уж, сделай милость, – заявила я.

И Вера начала каяться.

Она устала жить с не просыхающим от водки Николаем. Мало того, что он не приносит в дом деньги, так ведь еще и норовит утащить последнее, к тому же муж легко распускает руки. Колька – здоровенный амбал, и он звереет, если Вера скандалит, увидев его пьяным. Пропойцей себя урод не считает, «зашиваться» не идет, а на все мольбы Веры посетить нарколога орет:

– Я употребляю, как все, заткнись, дура!

Мне непонятна логика женщины, которая терпит рядом омерзительное, проспиртованное чудовище. Из любой ситуации есть два выхода. Всегда! Если хочешь избавиться от дебошира и мерзавца, это вполне возможно сделать, надо лишь уяснить: алконавт сам никуда не денется, ему уютно в доме, где есть еда и чистая постель. Убегать придется самой, резко ломать свою жизнь. Пьяница всегда находится в зоне риска, даже распрощавшись с бутылкой, он может сорваться, спокойствие и благополучие вашей семьи висит на тонкой нити. Если не хотите жить в состоянии вечного стресса, лучше уносите ноги и впредь не приближайтесь к мужчине, который считает поллитровку своей лучшей подругой.

Но на резкое изменение судьбы способны только сильные личности, остальные элементарно боятся уходить из дома и оправдывают себя, приговаривая: «Мне жалко мужа! Кто ж его накормит, напоит, обстирает? Пропадет он без жены!»

Девочки, вы ошибаетесь! На свете много глупых женщин, всегда найдется новая нянька для алкоголика. А у вас, может, после разрыва с ним начнется иная жизнь.

И уж категорически нельзя иметь ничего общего с мужиком, который поднял на тебя руку. Не надейтесь, что побои были случайными, что муж раскаивается. Нет, раз он начал махать кулаками, теперь не остановится. Тут снова выбор: либо записаться в секцию самбо и научиться давать отпор, либо навсегда с ним расстаться. Швырнете муженька пару раз через бедро, он мигом притихнет, а если не станете терпеть побои и уйдете, начнет вас уважать.

Но Вера опасалась уезжать из Евстигнеевки. Здесь у нее изба, огород, мебель, закрученные на зиму банки. И что же, все это бросить?

Поэтому она сидела на месте и привычно жаловалась соседкам на пьяного Кольку. Бабы жалели Верку, и жизнь иногда даже казалась ей сносной. Может, Вере просто не приходило в голову, что есть иной мир, в котором можно добиться успеха, встать на ноги и быть счастливой? Не знаю. А пару недель назад к ней пришла Зина и возбужденно зашептала:

– Слышь, подруга, свезло мне! Пристроилась тут неподалеку в коттеджный поселок – меня взяли полы мыть в доме.

– Хорошо, – кивнула Вера.

– Зарплата отличная, – радовалась Зинка, – и для тебя кое-что есть.

– Что? – без особого интереса осведомилась Расторгуева.

– У моей новой хозяйки муж генерал!

– А мне-то что с того? – фыркнула Вера.

– Пьяница дикий! Ваще, говорят, жрал водяру ведрами, – оживленно частила Зинаида. – Мне ихняя кухарка доложила, она в доме восьмой год.

– Думаешь, мне легче станет? – вздохнула Вера. – Узнаю, что богатые тоже ханкой наливаются, и успокоюсь?

– Так он бросил! – выпалила Зина.

– Здорово! Небось в клинике лежал, – не сумела скрыть зависть Расторгуева. – Только у меня денег на врачей нет. Да и Колька не пойдет.

– Дай договорить! Генерал еще худший урод, чем твой дурак. Анна Степановна, жена его, лекарство купила… – сказала главное Зинаида. – Его вообще-то от болезни прописывают. Есть такая напасть, когда у человека руки-ноги трясутся, сам даже чашку поднять не может.

– И чего? – не поняла Вера.

– А то, что ему пилюлю дают, и трясучка проходит.

– Не пойму никак, при чем тут водка? – недоумевала Расторгуева.

– Ох и дура ты! Нормальный человек, не больной, слопает рецитол – и его парализует.

– Жуть!

– Но не навсегда! Часа на два, ну на три. Потом отпустит. Но только, когда он бревном свалится, надо непременно ему сказать: «Ой, ой, теперь остаток жизни в кровати гнить будешь, пролежишь до смерти камнем. У тебя инсульт случился. Допился, родимый!»