Стриптиз

«— Общежитие студентов-химиков имени монаха Бертольда Шварца… Тут вот рядом стоял скелет, собственность студента Иванопуло. Он купил его на Сухаревке, а держать в комнате боялся. Так что посетители сперва ударялись о кассу, а потом на них падал скелет. Беременные женщины были очень недовольны…

Большая комната мезонина была разрезана фанерными перегородками на длинные ломти, в два аршина ширины каждый. Комнаты были похожи на пеналы, с тем только отличием, что, кроме карандашей и ручек, здесь были люди и примусы.

— Ты дома, Коля? — тихо спросил Остап, остановившись у центральной двери.

В ответ на это во всех пяти пеналах завозились и загалдели.

— Дома, — ответили за дверью.

— Опять к этому дураку гости спозаранку пришли! — зашептал женский голос из крайнего пенала слева,

— Да дайте же человеку поспать! — буркнул пенал № 2.

В третьем пенале радостно зашипели:

— К Кольке из милиции пришли. За вчерашнее стекло.

В пятом пенале молчали. Там ржал примус и целовались.

…

— Прекрасное утро, сударыня, — сказал Ипполит Матвеевич.

Голубоглазая сударыня засмеялась и без всякой видимой связи с замечанием Ипполита Матвеевича заговорила о том, какие дураки живут в соседнем пенале.

— Они нарочно заводят примус, чтобы не было слышно, как они целуются. Но, вы поймите, это же глупо. Мы все слышим. Вот они действительно ничего уже не слышат из-за своего примуса. Хотите, я вам сейчас покажу? Слушайте!

И Колина жена, постигшая все тайны примуса, громко сказала.

— Зверевы дураки!

За стеной слышалось адское пение примуса и звуки поцелуев.

— Видите? Они ничего не слышат. Зверевы дураки, болваны и психопаты. Видите!..

— Да, — сказал Ипполит Матвеевич.

— А мы примуса не держим. Зачем?…».

Теперь уберите фанерные перегородки. «Фанера, как известно из физики, — лучший проводник звука». Но она хоть визуальную картинку ограничивает. Выкиньте примусы — их ещё не изобрели. Мезонин? — Это кто такой?! — Закопайтесь на полтора метра в землю. Как заглублены жилища посадских в Городце Радиловом. Заберитесь на скрипучую лавку или полати и, прислушиваясь к сопению и вскрикам во сне детей, к кашлю и ворчанию тёщи или свекрови, займитесь самым главным в вашей жизни делом — «Судьбы скрещеньем» — деланьем русского народа. Будете обращать внимание на всяких… со-избёшников — народа не будет.

Что в крестьянских хозяйствах в холода скотину с птицей берут в избу — я уже…

Десяток столетий, полсотни поколений, миллионы людей… Мы же есть? — Значит они — предки наши — вот таких условиях, невзирая на голод, мор и нашествия… прислух, принюх и присмотр… в антисанитарных условиях…

Вопрос самозарождения жизни беспокоит человечество с глубокой древности. Например: открытый кувшин нужно набить потным нижним бельём, добавить некоторое кол-во пшеницы, и приблизительно через 3 недели появится мышь, «поскольку закваска, находившаяся в белье, проникает через пшеничную шелуху и превращает пшеницу в мышь».

Несколько медленнее, столетиями, не мышь, а целый народ-богоносец — самозарождается и воспроизводится. Часто — без кувшинов, пшеницы и нижнего белья.

Кроме безбрежного моря крестьянства, в этом мире есть небольшое количество людей обеспеченных. У которых в доме — несколько тёплых помещений. Горницы, светлицы.

По сути — те же фанерные пеналы. Дерево — скрипит. И само по себе, и при движении в нём.

— О! Лестница скрипнула! Наш-то… опять к Лушке.

— А чего не к своей?