Стриптиз

Сумела организовать выживание людей на новом месте, благо, припасы были им даны достаточные. Важно было их употребить с умом. У неё — ума хватило. Когда возник конфликт с соседним удмуртским родом — аккуратно избежала кровопролития. Следующей зимой ухитрилась вернуться во Всеволжск. Вела себя тихо. Но через пару месяцев после возвращения устроила мне такую… подлянку, что уж и не знаю как жив остался.

Снова пришлось мне выкручиваться да мозгами завиваться. От чего всей «Святой Руси» великие пользы приключились.

Что, девочка, и ты так хочешь? Можно. Можно, чтобы и не больно. Только… Повторить её путь ты не сможешь. Дело-то не в способе — в голове да в сердце. Ты — не она. У тебя — своя дорога.

Глава 466

Начался ледостав. Мои «ближники» периодически схватывались между собой в жарких словесных баталиях. По поводу невыполненного к сроку, срывов графиков. Я старался не вмешиваться: приказные головы должны уметь не только командовать подчинёнными, но и между собой договариваться.

Интересно было наблюдать за самим собой. Снова, в который уже раз, менялся круг общения, смещался фокус внимания. Менялся и стиль жизни.

* * *

Мои коллеги, попандопулы и попандопулопищи…

Счастливые люди. Как вляпнулись, так и лепят. В том же духе, стиле и темпе. «Ничего не забыли, ничему не научились». Попандопулопизм граничит с роялизмом — начисто забивает способности к обучению. И, соответственно, к изменению. Их собственной, попандопулопипнутой личности.

* * *

Я — менялся. Просто по необходимости.

Почти перестал общаться с работниками.

— Мужик! Тыр-пыр-елдыр! Не с той стороны затёс делаешь!

Как это… мило. Ностальгично, демократично и поэтично. Да и просто правильно: ведь не с той стороны, ведь видно же!

Увы. Не дай бог так крикнуть. Вся артель остановится и будет день обсуждать: а что ж это Воевода Всеволжский имел в виду? В части «елдыр». Срубит ли замеченной бестолочи голову? Топором или гильотиной?

Всё меньше общался с мастерами.

В мастерскую к Звяге — убегал отдохнуть. Там уютно пахло деревом, шуршали стружки. Стал понимать Петра Великого. С его любовью что-то самому мастерить, работать руками.

Изредка ко мне влетал Прокуй. С криком:

— А! Опять! Всё не так!

Но вопить он стал меньше. И тише. Особенно, после того, как я нарисовал ему трёхколлекторный паровой котёл Ярроу в симметричном и ассиметричном вариантах. А отдельные повизгивания типа:

— А дровы?! Куда здесь дровы кидать?

Гасились фразами:

— Вот сюда, в середину. Но дров — не надо. У нас и угля хватает. Реакторы-то — дымят безостановочно. Однако давай-ка попробуем на жидком топливе.

И картинкой форсунка, вдувающая в топку скипидар.

* * *

Переход от простейшего «котелка со свистком» к более сложным конструкциям парогенераторов, позволил резко увеличить их безопасность («невзрывающиеся котлы»), на порядок поднять их мощность. Что выражалось либо в росте самой мощности, либо в снижении веса установок.

Миниатюризация на «Святой Руси» — вполне понятна. Такие технологии как скань, зернь требуют размещения множества (тысяч) элементов с габаритами порядка 1 мм, с точностью в разы большей. В «горячем процессе» типа пайки.

То, что мы заимствовали методы из ювелирки для чёрной металлургии…

Это у туземцев — наследственные ремёсла, фамильные секреты, трудовые династии. Нормальный средневековый коваль не пойдёт спрашивать у сканщика о методах контроля точности позиционирования или чистоты поверхности. Даже не потому, что неприлично, что за такой вопрос и побить могут. Кузнецу такая мысль просто в голову не придёт:

— Мы-то кузнецы по железу, а они-то кузнецы по серебру. Ну чего ж общего-то? Металл-то разный. И вообще…

Мне всё это… глубоко пофиг. Я ж — дерьмократ, либераст и фридомайзер! Исконно-посконно.

«— Вы из России? Это Бруклинский мост. С него нельзя прыгать.

— Нельзя? А нам пофиг!».

Какие-то чудаки думают, что «свобода» — в Капитолии заседает? Свобода — у меня в душе. Ограниченная исключительно «осознаваемой необходимостью». Мною осознаваемой.

Ну и законом того, сами знаете какого, Исаака.