Стриптизёр

Прошла неделя. Всё это время я как будто жил по инерции. Делал всё, что говорил Ямиль. Ходил с ним смотреть водопад в Яванских горах. Играл в карты и нарды по вечерам. Помог Ютану и слугам перетащить провизию с повозок. За то, что лорды помогают им магией, и защищают от волков, жители деревни платят налог. Это были вовсе не деньги. Раз в месяц на повозки грузили то, что выращивали сами. Тут были овощи, фрукты, свежее мясо и яйца. Таким образом, можно сказать, лорд с голоду не помирал. Между всеми орланами, живущими в замках, были поделены деревни всей страны. Светлейшим доставалось больше всего, у них много магии. Бароны помогали только двум трём поселениям. Оказалось, титулы в своё время раздали по количеству магии. Чем колдун сильнее, тем он выше по положению. Вот и Ямиля выбирали в своё время из самых сильных магов рода, чтобы передать титул. И ещё не факт, что Ямиль передаст титул сыну. Если Ваэль не окажется достаточно сильным, выберут другого.

Вот так я узнавал много нового, но иногда слушал в пол уха. Часто уходил в себя. Подолгу сидел в комнате с рыбками или в беседке с книгой. Ямиль в это время копался в своих древних фолиантах. Иногда уходил в подвал, в лабораторию. Но часто проводил время со мной. Старался обнять, сидя рядом. Целовал мои пальцы, шепча ласковые слова, а я всё больше уходил в себя. Почти перестал есть, потому что от еды начинало тошнить. Я снова вплывал в депрессию, медленно, но верно. Только вечерами неизменно отдавался Ямилю. Старался приласкать его руками, как мог, помня, что ему это нужно. Он же залюбливал меня до звёздочек в глазах. Не уставал говорить, как любит меня, просил не бросать его. А ночью мне снилась Катя. Она, то умоляла меня вернуться в Россию, то поливала грязью, шипя и брызжа слюной. А ещё этот детский плач. Он звал меня к себе. Я сошёл с ума. Я обезумел. Я не знал, что мне делать. Душа разорвалась на мелкие части. Сердце вырвали с корнем и растоптали. Потому что она сегодня снова мне снилась. Стояла и смотрела с упрёком. «Проклинаю тот день, когда я встретила тебя, Максим. Ты слабак. Ты поддался ему. Ты не можешь от него уйти. Ты нужен мне здесь. Ты должен сделать это, спасти её. Но ты слабак, Максим. Я зря называла тебя ангелом. Ты ничтожество. Тряпка под его ногами. Продался за ласку. На самом деле он не любит тебя. Ты для него еда. А после будешь дыркой для его члена. Будешь, не отрицай. Ты уже сдался. Ничтожество», — шипела она злобно, стоя у той же голубой стены. А после этот детский крик в уши: «ПАПА! НЕ БРОСАЙ МЕНЯ! УМОЛЯЮ! ПАПА!»

Я проснулся и буквально убежал в комнату с рыбками, как был, голый. Я уже не знал что делать. Как Катя влезает в мои сны? Кто эта девочка, которая зовёт меня папой? Упал на колени и согнулся пополам, зажимая голову руками. Больно! Как больно! Голову разрывает детский плач. Девочка рыдает в голос и кричит: «ПАПА!» Мне кажется, у меня сейчас мозги лопнут.

Следом за мной в комнату ворвался Ямиль. Он тоже не оделся.

— Что, мальчик мой, что?! — спросил взволнованно.

Я подбежал к нему и закричал.

— Я так больше не могу! Она меня зовёт! Она хочет, чтобы я вернулся в Россию! Она меня мучает во снах. У меня скоро мозги поплывут! Я схожу с ума, Ямиль! Отпусти меня домой. Отпусти, пожалуйста! Я не выдержу ещё три недели!

Это был край, предел которого я достиг. Он обнял меня. Стал гладить по спине и ласково ворковать над ухом.

— Тихо, тихо, мой мальчик. Всё будет хорошо. Позволь мне забрать твою боль на себя. Потом я уйду ненадолго. Схожу к старейшине. Подожди немного.

Я чувствовал, как мне становится легче, а он сереет на глазах. Он каждый день вытягивал мою боль на себя, после этих снов. Я не хотел этого, но депрессия наваливалась помимо моей воли. Я часами сидел у аквариумов и рефлексировал. Или смотрел в беседке ту книгу с репродукциями. Разглядывал, пейзажи русских художников и тосковал по родине.

— Я буду тебя ждать, Ямиль.

Он поцеловал мои солёные щеки, встал и ушёл.

Ямиль