Стритрейсеры: ночь – это наш день

Галантный одутловатый метрдотель с лицом умеренно пьющего человека проводил Макара и Анжелу к свободному столику возле стены, обитой тёмно-зелёной тканью.

– Пожалуйста, располагайтесь! – одарил он их дежурной улыбкой.

Бесшумно скользнувший к столу официант положил перед гостями меню и карту вин, и так же бесшумно удалился.

– Выбирай! – Константинов сделал широкий жест, характерный для людей, любящих при женщинах сорить деньгами.

Воропаева углубилась в меню и, перелистнув две страницы, положила его на стол.

– Давай сегодня будешь командовать ты! – предложила она. – Иногда женщине хочется просто насладиться обстановкой и не принимать никаких решений.

– Принято! – тут же отозвался Макар.

Пробежав глазами список блюд, он щёлкнул пальцами, подзывая официанта:

– Любезнейший! – в интонации Константинова послышались купеческие нотки.

– Что прикажете? – вытянулся перед ним официант.

– Значит так! – глядя в меню, важно проговорил Макар. – Крудо из дикого сибаса с белым крем-бальзамиком, филе говядины аллароссини, фуагра с соусом из лесных ягод, паста от шефа в сыре пармезан…

– Не много ли мяса? – попыталась остановить Константинова Анжела. – Может быть, достаточно?

– Секундочку! – улыбнулся ей Макар. – Ещё пару салатов: салат из камчатского краба с зелёным яблоком и соусом из петрушки. Ну и… салат из свежих овощей с кускусом.

– Что будете пить? – сделал полупоклон официант.

Константинов вопросительно посмотрел на Анжелу, она неопределённо повела плечом.

– Бутылочку бургундского, – отложил карту в сторону Макар, – красного сухого, – уточнил он.

Официант откланялся.

– Более всего Бургундия известна красными сухими винами из винограда сорта Пино Нуар, – пояснил Константинов.

Анжела кивнула.

– Здесь уютно, – сказала она, чтобы как-то заполнить внезапно возникшую паузу.

– Да, мне нравится, – огляделся Макар.

– Часто здесь бываешь?

– Нечасто, но бываю.

– Времени нет или денег? – усмехнулась Анжела.

– Чаще времени, чем денег, – объяснил Константинов. – А ты чем ещё занимаешься, кроме работы?

– Собственно, помимо работы времени почти не остаётся, – ответила Воропаева. – Артиста, как и волка, ноги кормят. Конкурсы, фуршеты, обязательные мероприятия. Везде надо примелькаться, завести знакомства. Всё же через людей делается.

– И всё? – спросил Макар.

– Нет, конечно! – воскликнула Анжела. – Надо постоянно держать себя в форме, поэтому фитнес, бассейн, спа, маникюрщицы, парикмахеры, стилисты. В общем, жизнь – не сахар, но мне нравится. А ты чем занимаешься помимо автомобилей?

К столу подошёл официант. Поставив блюда, он пожелал приятного аппетита и исчез

– А ты знаешь, – задумался Макар, – у меня без автомобилей и увлечений-то нет, все с ними связаны.

– Да ладно! – с недоверием покосилась на него Анжела. – Неужели и после работы думаешь о продажах? Или любишь в гараже под машиной валяться?

Константинов застыл на несколько мгновений, а потом рассмеялся во весь голос.

– Разве я похож на человека, который лежит под машиной или не вылезает из-под капота! – воскликнул он, успокоившись.

– Тогда что? – не отставала Воропаева.

– Точно не ремонт и точно не продажи, можешь быть уверена! Ты что-нибудь слышала про стритрейсеров? – спросил Макар.

– Ночные гонщики?

– Гонщики! – хмыкнул Константинов. – Давай сначала выпьем за встречу, а потом поговорим о гонках.

Выпив и закусив, он собрался с мыслями.

– Понимаешь, – заговорил Макар, – ночные гонки – это философия, это образ жизни. Это, если хочешь, мировоззрение! Настоящие стритрейсеры с нетерпением ждут выходных, чтобы погоняться. Гонки – это драйв, понимаешь? Скорость – это на всю жизнь.

– Если останешься жив! – кивнула Воропаева.

– Почему? – спросил Макар. – Есть разные виды гонок: стритчеллендж, дрифт, спринт, но самый популярный – это драйв. Это нелегальные гонки. Ещё проводятся официальные соревнования по драг-рейсингу. Проводятся фестивали дрифтинга и автотюнига, автомобили имеют спортивные паспорта.

– Всё это звучит красиво, но многие гибнут не только на загородных трассах, но и в городе.

– Да, случается, – согласился Константинов. – Стритчеллендж – действительно самые опасные гонки в городе. Смысл в том, чтобы проехать через определённые точки, чекпойнты, и добраться до финиша как можно раньше. Но гибнут и без этого. Все помнят, как разбился Саша Печников.

– Я что-то о нём слышала, – нахмурилась Анжела. – Кажется, он на Кутузовском проспекте столкнулся лоб в лоб с другой машиной?

– Саша был самым позитивным и здравомыслящим человеком, работал финансовым директором страховой компании «РЕСО-Гарантия». Гонял на белом «Форде JT-1000» – самом быстром автомобиле в России. Печников установил российский рекорд скорости – 363 километра в час.

Сентябрьской ночью он разогнался, но, когда начали работать турбокомпрессоры, видимо, из-за огромной мощности произошло проскальзывание задних колёс. «Форд» развернуло боком и вынесло на встречную. Здесь он столкнулся с микроавтобусом, оба водителя погибли на месте. Саша сгорел в своей машине, она разлетелась на куски. Ему было тридцать лет.