Стриженый волк

О'Генри Стриженый вол

О. Генри

Стриженый вол

Джефф Питерс был готов спорить со мной без конца, едва только, бывало, зайдет у нас речь, можно ли считать его профессию честной.

- Уж на что мы друзья с Энди Таккером, - говаривал он, но и в нашей дружбе появлялась очень заметная трещина, правда, единственная, - когда мы не могли с ним согласиться насчет нравственной природы жульничества. У меня были свои принципы, у Энди свои. Я далеко не всегда одобрял выдвигаемые Энди Таккером проекты о взимании контрибуции с публики, а он, - с своей стороны, был уверен, что я слишком часто вмешиваю в коммерческие операции совесть и наношу таким образом нашей фирме немалый ущерб.

Случалось, что в наших спорах мы иногда хватали через край. Однажды в пилу полемики он даже выразился, будто я нисколько не лучше Рокфеллера.

- Энди! - ответил я. - Я знаю, что ты хочешь нанести мне обиду. Но мы с тобою давние приятели, и я не стану обижаться на такие ругательства, о которых ты и сам пожалеешь, когда к тебе вернется хладнокровие. Ведь я еще никогда не подлизывался к судебному приставу (1).

Однажды, в летнюю пору, мы с Энди решили отдохнуть в Кентуккийских горах, в небольшом городишке Грассдейл. Считалось, что мы скотопромышленники, и к тому же солидные почтенные граждане, которые приехали сюда на каникулы. Жителям Грассдейла мы пришлись по душе, и потому мы решили прекратить военные действия и не морочить их - покуда мы живем в ихнем городе - ни проспектами каучуковой концессии, ни сверканием бразильских брильянтов.

Жили мы в гостинице, и вот однажды приходит к нам самый крупный грассдейлский торговец железною утварью и садится с нами на веранде, чтобы покурить за компанию. Мы еще раньше успели хорошо познакомиться с ним, так как нам случалось не раз наблюдать, как во дворе городского суда он в послеобеденный час играет в железные кольца. У него была одышка. Был он крикливый и рыжий. Но в общем толстый и такой важный, степенный, что даже глядеть удивительно.

Сначала мы поговорили о разных злободневных новостях, а потом этот Меркисон - у него была такая фамилия - достает из бокового кармана письмо и с этаким беззаботно-озабоченным видом дает его нам - почитать.

- Ну, как вам это нравится? - говорит он и смеется. Послать такое письмо МНЕ!

Мы с Энди сразу же смекнули, в чем дело. Но делаем вид, будто внимательно вчитываемся в каждое слово. Письме напечатано на машинке - одно из тех старомодных писем, где вам объясняют, каким манером, вы можете за одну тысячу долларов получить целых пять, - и притом такими бумажками, что никакой эксперт не отличит их от настоящих. В письме сообщалось, что эти доллары являются оттисками с подлинных клише Государственного казначейства в Вашингтоне, выкраденных тамошним служащим.

- Подумать только, что они смеют с подобными письмами обращаться ко МНЕ!

- Ну, что за беда! - говорит Энди. - Такие письма рассылаются и порядочным людям. Если вы не ответите этим аферистам на первое их письмо, они отстанут. А если откликнетесь, напишут вам снова и предложат вам привести ваши доллары к ним и совершить полюбовную сделку.

- Но подумать только, что с подобным письмом они посмели обратиться ко МНЕ! - возмущается Меркисон.

Через несколько дней он приходит опять.

- Друзья! - говорит он. - Я знаю, вы люди безукоризненной честности, иначе я не стал бы откровенничать с вами. Знайте: я написал тем мошенникам, просто так, для потехи. Они тотчас же прислали ответ: предлагают приехать в Чикаго. В день своего отъезда я должен послать телеграмму на имя Дж. Смита. А в Чикаго - встать на такой-то улице, на таком-то углу и ждать. Там подойдет ко мне один в сером костюме и уронит передо мною газету. Тогда мне следует спросить у него, теплая ли сегодня вода. Таким образом он узнает, что я - это я, а я узнаю, что он - это он.

- Старая штука, - говорит Энди зевая. - Я часто читал про такие проделки в газетах. Потом он ведет вас в гостиницу, в укромный застенок, а там уже поджидает вас мистер Джонс. Они показывают новехонькие, свежие, настоящие деньги - и за каждый ваш доллар продают вам пятерку. Вы видите своими глазами, как они укладывают их к вам в саквояж. Вы уверены, что доллары тут, в саквояже. А когда вам вздумается взглянуть на них снова, они, конечно, оказываются оберточной бумагой.

- Ну нет! Со мною такие штучки не пройдут, - говорит Меркисон. - Не на такого напали! Я не создал бы доходнейшего бизнеса в нашем Грассдейле, если бы у меня не было нужной смекалки. Вы сейчас сказали, мистер Таккер, что они покажут мне настоящие деньги?

- По крайней мере я сам... то есть я читал в газетах, что эти молодчики поступают именно так.