Строгановы: история рода

Марьевка – имение Строгановых на юге, под Воронежем – со временем превратилось в своего рода сельскохозяйственный институт. На площади в 25 000 гектаров в процессе севооборота снималось четырнадцать урожаев. Поголовье скота насчитывало 10 000 овец и 1500 коров, не считая конного завода по разведению арабских лошадей, где их содержалось более 300 голов. Ежегодный чистый доход имения составлял около 300 000 рублей, или 150 000 долларов. Весь скот, овцы и свиньи, вёл своё происхождение от английских племенных пород. Инспектор Иван Иванович Митцих, немец по происхождению, был выдающимся агрономом.

На окраинах поместья располагалось девять крестьянских дворов или хуторов. Каждый из этих дворов имел до двух тысяч гектаров земли, вёл самостоятельное хозяйство, однако получал от имения любую необходимую поддержку, например, сельскохозяйственную технику, рекомендации по вопросам хозяйственной деятельности и посевной материал для восполнения.

Правительство решилось на осуществление грандиозного проекта по развитию отличавшихся высоким плодородием областей центрально-азиатской части России (не Сибири). Но, несмотря на убедительные доводы в пользу переезда на новые земли и предоставление транспорта, жилья и кредитов на выгодных условиях, крестьяне шли на это неохотно, поскольку их пугал риск самостоятельности. Чтобы поддержать правительство в этом чрезвычайно полезном начинании, Щербатовы взвешивали для себя возможность покупки большого участка земли в Центральной Азии. Они хотели сами обрабатывать эту землю и надеялись, что им удастся своим примером привлечь сюда крестьян.

Князь Щербатов никогда не занимался политикой, точно так же, как и не занимал никогда никакой государственной должности; он интересовался, главным образом, землёй, крестьянами и их жизнью. Он и его друзья надеялись развить гражданские свободы таким образом, чтобы при этом не пострадала монархия. Князь был назначен предводителем дворянства в своём районе; занимая такого рода административную должность, он должен был три раза в неделю ездить в Москву по делам. В октябре 1916 года он с целым рядом своих друзей, таких, например, как политик Самарин и президент московского банка Филипп Николаевич Шипов, вошёл в состав делегации, главной целью которой было обратить внимание царя на губительное влияние Распутина. Мнение делегации было проигнорировано. Распутин был убит спустя два месяца.

Когда началась Первая мировая война, Щербатов снова был назначен председателем Красного Креста, в то время как Ольга взяла на себя оснащение медицинским оборудованием и организацию работы двух поездов Красного Креста, которые, имея в своём составе по 30 вагонов каждый, постоянно курсировали между Москвой и Варшавой. Все расходы взяли на себя Ольга и её брат, который также оплачивал содержание полевого госпиталя, где одновременно могла быть оказана помощь шестистам раненым. В санитарных поездах и в госпитале в общей сложности помощь получили 90 000 раненых.

Олег, Элен и Георгий

Ольга Александровна родила трёх детей. Старший, Олег, родился в 1881 году. Несведущий священник ошибочно утверждал, что нет святого с таким именем, и поэтому ребёнка крестили как Александра, но звали всегда Олегом. Затем родилась сестра Элен и много позже Георгий, который был на шестнадцать лет моложе своего брата. Пока родители путешествовали зимой по дальним странам, дети «выдавались во временное пользование» другим членам семьи, например, их дяде князю Борису Васильчикову, зятю, коллеге и другу их отца, или сестре их матери Мисси Ягминой, которая жила на первом этаже во дворце Строгановых в Санкт-Петербурге.

При такой большой разнице в возрасте дети были бы очень одиноки во время продолжительных разлук со своими родителями, если бы не относившиеся к ним с такой любовью тёти и дяди и не тщательно подобранные гувернантки и учителя. У Ольги отсутствовали материнские наклонности. «Дети не должны быть избалованными» – гласил её основной принцип. Комнаты для детей были скудно обставлены и располагались в мансарде; «плохую» еду, которую давали детям английские няни, приходившие сюда с другими детьми в гости, считали несъедобной. Детей не баловали, уже в раннем детстве они должны были уметь ездить верхом, они не должны были ни на что жаловаться, однако у них была свобода и независимость, что могло бы послужить предметом зависти для других детей.