Строгие правила (СИ)

— Знаешь, мы с Женей всегда были эмоционально близки. И я всегда очень тонко чувствовала его внутреннее состояние. Возможно, это обычная материнская интуиция. Я, конечно, никогда не давила на него, не лезла в душу. Хотя иногда даже жалела об этом. Но отлично понимала, что кого-кого, а меня он уж точно не станет обременять своими проблемами, привычка у него такая с детства — ограждать меня от любых неприятностей.

Я слушала и все еще не понимала, что Женина мама пытается до меня донести.

— Тогда… В ночь перед твоей свадьбой… — Я рефлекторно вздрогнула при упоминании свадьбы. Для Екатерины Александровны это не осталось незамеченным. Она поспешила продолжить: — Я тебя не осуждаю. Не имею права. Когда я заметила в прихожей знакомое пальто, то не сразу поняла, кому оно принадлежит. Но когда ты уехала из ЗАГСа… А затем подавленное состояние моего сына… И разбитая рамка с твоей фотографией в кабинете… У меня будто пелена с глаз упала.

Боже! Убейте меня кто-нибудь, а? Она знала, что я тогда всю ночь провела в спальне Жени. Какой позор! А если она нас слышала? Господи! Как же хочется провалиться сквозь землю. Я нерешительно приблизилась к барной стойке и уперлась локтями в столешницу, пряча лицо в ладонях.

— Екатерина Але…

— Алиночка, детка, на то мы и люди, чтобы совершать ошибки. Главное не то, что стало их причиной, гораздо важнее — сумели ли мы осознать их, чтобы не повторить в будущем. Пойми, любая мать мечтает о том, чтобы ее дети были счастливы. Я понимаю, что ты еще не знаешь всей прелести материнства, тебе только предстоит это узнать, но ты должна понять меня, как будущая мать.

Продолжая прятать лицо в ладонях, я услышала, как Екатерина Александровна поднимается с места и подходит ко мне. Вернее, встает напротив. Мысли в моей голове путались, тело пробирала дрожь. Страх. Если она поняла, что у нас с Женей что-то было или есть, она наверняка сейчас попросит оставить ее сына в покое. Кому нужна такая чокнутая невестка?

— Я не могу задать этот вопрос Жене, но отлично вижу ответ в его глазах. И прости меня за прямоту, но иначе я не могу. Что тебя связывает с ним? Меня не интересует, что между вами происходит, мне куда важнее знать, что ты к нему чувствуешь.

Я стояла и молчала. Боялась поднять голову. Боялась посмотреть ей в глаза. Боялась прочитать в них разочарование.

— Алиночка, ну я ведь тебе не враг. — Екатерина Александровна обхватила мои запястья ладонями, но не стала отрывать моих рук от лица. Позволила утопать в стыде.

— Я вас очень люблю и уважаю, теть Кать.

— Знаю, дорогая. Потому и пришла к тебе. Просто скажи, готова ли ты ради моего сына остаться здесь, когда найдутся твои документы?

— Теть Кать, я готова ради него на все, — прошептала я себе в ладони, с ужасом ожидая ее реакции.

Повисла оглушающая тишина. Я медленно убрала руки и взглянула на Екатерину Александровну. Она смотрела на меня с еле заметной ласковой улыбкой. Означает ли ее молчание, что она не против наших возможных отношений с Женей? И что скажет, когда узнает о внуке? Какой кошмар!

— Мне очень приятно это слышать, дорогая. Спасибо, что не стала юлить.

— Наюлилась уже, — невесело усмехнулась я. — Только не уверена, что это поможет нам с Женей.

— Почему же?

— Между нами целая пропасть недосказанности. И я не знаю, как ее преодолеть.

— Словами, моя хорошая, словами. Даже глухонемые могут друг друга понять, а вы, в совершенстве владея языком, боитесь оказаться за чертой непонимания. Все проблемы в семьях из-за нежелания говорить друг с другом. Не уподобляйтесь большинству.

— Мы не семья.

— И не глухонемые. Какой из этого можно сделать вывод?

— А если Женя не хочет быть со мной?

— Тебя бы здесь не было.

— Он просто решил мне помочь. — Я плотнее запахнула полы халата на груди и подошла к окну. Но, даже не взглянув в него, снова вернулась к столу.

Руки тряслись. Вспомнились вечера в доме Колосовых, когда мы с Милой и тетей Катей свободно болтали на любые темы. Общение было легким и непринужденным. Ровно до того момента, пока домой не возвращался Женя…

— Дорогая, докажи самой себе, что твое желание остаться в Жениной жизни сильнее страхов и нерешительности. Взгляни на ситуацию с другой стороны. Ты бы поселила у себя человека, к которому ничего не чувствуешь? Помочь ведь можно и другими способами.

Я стала лихорадочно мерить шагами кухню, все еще боясь поверить в возможное счастье.

— И вы смиритесь с тем, что с вашим сыном такая девушка, как я? Разве матери не желают своим детям самого лучшего?

— А я и желаю. И своему сыну, и тебе. И не понимаю, что в тебе «такого», из-за чего мне надо быть против?

— Ну… мой глупый побег со свадьбы и из города… Я думала, этого вполне достаточно, чтобы ни одна потенциальная свекровь не воспринимала меня всерьез.

— О! Ты причисляешь меня к свекровям, это уже прогресс.

— Мы столько лет знаем друг друга, но мне сейчас так стыдно обсуждать этот вопрос с вами, теть Кать. Правда.

— Когда Женя сказал, что ты приехала и живешь у него, я сразу подумала о том, что, возможно, это судьба.

— Мила тоже так сказала, — уныло усмехнулась я.