Строгие правила (СИ)

— Боже! Алина, когда ты уже научишься думать и принимать такие решения, от которых никому не будет хуже? Когда?

Я уткнулась лицом в ладони. Сердце колотилось в груди, как бешеное. Казалось, оно сейчас просто взорвется. Меня всю трясло.

— Женя, прости. Я столько разрушила. Столько всего натворила. Мне хотелось хотя бы здесь все объяснить. Ведь он любил меня.

— И ты думаешь, что ты такая хорошая, спустя пять лет появилась в его жизни, объяснила, что к чему, и он радостно и легко вздохнул полной грудью? Да ни черта подобного! Если по-настоящему любил, то ему сейчас хреново как никогда. По себе знаю. Своим визитом ты сделала только хуже.

Женя замолчал. А я продолжала сидеть на коленях и рыдать, уткнувшись ладони.

— Тебе стало легче? — уже более спокойно, но с долей злости, произнес он.

Я помотала головой и издала новый всхлип. Мне действительно не стало легче. Ни на грамм. Сердце болело за Антона.

— Я надеялась, что станет. Верила, что смогу отпустить прошлое. Я просто хотела извиниться.

— Какая же ты дура, Алина. Ему твои извинения до лампочки, понимаешь?

От его крика во мне все будто оборвалось. Я снова заревела, мечтая, чтобы этот день быстрее завершился.

— Да не реви ты! — рявкнул Женя и, судя по звуку шагов, ринулся прочь из кухни, оставив меня одну. Я попыталась привести себя в чувства, но никак не могла успокоиться. Сколько еще предстоит раскрыть тайн, прежде чем мы с Женей сможем зажить нормальной семейной жизнью? Сколько мне придется еще выслушать от него, когда он все узнает?

Я попыталась глубоко вдохнуть, отчего рыдания вырвались с новой силой.

— Да за что же мне это? — послышался голос Жени.

Он вернулся на кухню и подошел ко мне. Я подняла на него заплаканные глаза. Женя наклонился, подхватил меня на руки и направился в сторону спальни.

— Ты ненормальная. Или я ненормальный, если все это терплю, — устало прошептал он, а я носом уткнулась в расстегнутый ворот рубашки, вдыхая его запах. Он ногой открыл дверь, подошел к кровати и сел на нее, позволяя мне обхватить его ногами.

— Прости, любимый, — пролепетала я гнусавым голосом.

— Куда ж я денусь. — Он нежно провел рукой по моей спине вдоль позвоночника. Я еще крепче прижалась к нему. — Кому рассказать, засмеют: успокаиваю свою невесту, которая ревет из-за другого мужчины.

— Нет, не поэтому. Стыдно и тяжело быть причиной бед многих людей. За что ты меня любишь? Я ведь действительно дура и истеричка.

— За то и люблю, что только в моих руках успокаиваешься. Я надеюсь, он к тебе не прикасался? Больно не сделал?

— Нет. Он не такой. — Сердце поймало привычный ритм. Дрожь в теле стала утихать. Дыхание выравнивалось. Только в Жениных объятиях я чувствую себя защищенной и уверенной. А самое главное — любимой.

— Да, я помню об этом, — усмехнулся он и провел рукой по моим волосам.

А я готова была замурлыкать от его ласки.

— Я тебя недостойна… — проговорила я тихо и прикрыла глаза.

— Меня тоже посетила такая мысль. А толку? Все равно придется жениться, раз уж сделал предложение. Слово надо держать.

Я улыбнулась.

Его тихие и нежные слова действовали как снотворное. Женя приподнял меня и уложил на кровать. Сквозь сон я поняла, что он покинул спальню, но довольно быстро вернулся. Коснулся моей руки. На палец скользнуло что-то холодное. Но сил разомкнуть веки уже не было. Над ухом раздался любимый голос:

— Придется мучиться с тобой всю жизнь. Но лучше так, чем без тебя.

Я улыбнулась и окончательно провалилась в сон.

Глава 27

Две недели спустя

Человек создан для того, чтобы совершать ошибки. Слабые после них ломаются, а сильные — учатся и набираются мудрости. После чего совершают новые. Видимо, мудрости много не бывает.

В последние дни я поняла одно: все ошибки мы совершаем либо из-за любви, либо от небольшого ума. В моем случае было и то, и другое. Поэтому и ошибок так много.

Завтра третье августа. Завтра я стану Колосовой. Так будет записано у меня в паспорте и во всех прочих документах.

Думаете, я рассказала Жене о сыне?

Рассказала! В одну из недавних ночей. Пока он крепко спал. Оказывается, это несложно. Но повторить такое бодрому и веселому Жене я так и не решилась.

За две недели после Жениного эпистолярного «предложения руки и сердца» я настолько растворилась в нем, что не видела ничего вокруг. Сказать, что я была счастлива… Нет, не могу! От его любви я парила в небесах, но каждый день меня резко сбрасывали на землю мысли о сыне.

Это не единственная ошибка, которую я совершила до свадьбы. Была еще одна! Вероятно, в моих жилах кроме страха уже не ничего не осталось. У всех людей по организму циркулирует кровь, а у меня — страх. Только так я могу объяснить тот факт, что мама до сих пор не знает о моей свадьбе.