Строгие правила (СИ)

— Сегодня четыле исполнилось, — весело проговорил Ваня. — Ой, мам, бабуля плоснулась. Я побежал, пусть поздлавляет меня.

— Беги, милый, — прохрипела я и зубами стиснула манжеты рубашки. — Целую, Ванюш.

— Ага, пока!

Женя со свистом втянул в себя воздух и тяжело выдохнул, продолжая смотреть на телефон. Сжал его в руках, прикоснулся ко лбу. А потом поймал мой взгляд и улыбнулся. Как-то по-доброму, смущенно…

— Ничего не понимаю. Что это было, Алин?

Нервная дрожь прокатилась по всему моему телу. Внутри все сдавило от стыда и острой жалости. Любимый, прости! Он не понимает… У меня есть сын… Его сын…

Я беспомощно сцепила пальцы на руках. В глазах потемнело.

А Женя вдруг посмотрел на меня с таким отчаянием… как ребенок, которого ни за что ударили наотмашь…

Глава 28

Ложь, как трясина: крепко сжимает твое тело и медленно, неотвратимо тянет на дно. У кого есть силы бороться до конца, тем удается выползти на сушу и с облегчением перевести дух. Другие же — безмолвно глотают всю эту липкую мерзость и позволяют обстоятельствам брать над ними верх.

С ужасом глядя Жене в глаза, я поняла, что уже не смогу выбраться из этого болота. Слишком увязла. Врать нет смысла. А говорить правду…

Он не простит! Не поймет! Я бы не поняла.

— Жень…

— Алин, кто это был? — В его голосе сквозила полная растерянность.

— Это Ваня. Наш сын. — Не стала говорить, что это «мой» сын. «Наш» будет неким толчком к долгожданному разговору, палкой, за которую я ухвачусь, чтобы выбраться из трясины.

Женя изогнул брови. Открыл рот, собираясь что-то произнести, но резко остановился. Нахмурился.

Боже! Что делать? Я сейчас рухну в обморок от страха! Меня всю трясет, под кожей медленно расползается противный холодок…

— Сын? — Женя прикрыл глаза и резко вдохнул. — Что значит «наш»?

— Прости… Я люблю тебя. Больше жизни люблю. Выслушай меня!

Он бросил на меня странный взгляд и пожал плечами. Усмехнулся.

— Да я молчу. Что вообще происходит?

Я глубоко вдохнула и выпалила, глотая подступившие слезы:

— Тогда, пять лет назад, я звонила тебе из Парижа, чтобы сказать о беременности. Ровно четыре года назад у меня родился сын. Его зовут Ваня. Это наш сын: твой и мой. Он очень похож на тебя. У него твои глаза, твоя улыбка… Даже привычки твои, несмотря на то, что он никогда тебя не видел. Видно, это на генном уровне передается из поколения в поколение…

Господи, что я несу? Какой генный уровень?

— Ты хочешь сказать, что у тебя есть сын?

Он что, совсем меня не слышит?

Я потерла пальцами лоб и прикусила губу. На глаза навернулись слезы. Как объяснить? Вопрос даже в другом: как объяснить, чтобы простил?

— Жень, наша с тобой ночь перед моей несостоявшейся свадьбой стала для нас…

Я сцепила пальцы, не зная как продолжить.

— Для нас?

Черт!

— Женя, у тебя есть сын! — почти выкрикнула я, теряя остатки самообладания.

Продолжая удерживать в руке телефон, он схватился за голову и замер. Спустя несколько секунд бросил на меня взгляд, от которого по коже пробежала мелкая дрожь. Если описать одним словом то, что я прочитала в его зеленых глазах, — беззащитность. Да, Женя выглядел сейчас таким уязвимым, что я готова была упасть перед ним на колени и умолять о прощении до тех пор, пока кожа не сотрется в кровь.

— У меня есть сын… — неуверенно проговорил Женя, словно пробуя каждое слово на вкус.

Я поспешно закивала. По щекам скатились слезы. Только тогда я поняла, что реву: то ли от счастья, что смогла, наконец, сказать то, что не давало мне нормально жить, то ли от горечи и страха.

— Сын… — повторил Женя и усмехнулся. Из его рук выпал телефон, но он даже не обратил внимания. Провел руками по лицу и запрокинул голову к потолку.

— Жень?

Он прикрыл глаза и опустил голову. Сделал несколько неровных вздохов и плотно сжал губы. Бросил на меня долгий, внимательный взгляд. Я сжала пальцы в кулак, чувствуя, как ногти до боли впиваются в кожу. Скажи! Скажи хоть слово! Только не молчи!

Но Женя молчал… А я все острее чувствовала, что схожу с ума.

— Сегодня у него… — наконец, проговорил он после затянувшейся паузы и снова замолчал.

— …день рождения, — продолжила я за него и для убедительности кивнула головой.

От его холодного тона затряслись руки, а сердце в груди застучало с бешеной скоростью.

— Сколько ему сейчас? — Женя сощурился. Видимо, он пропустил мимо ушей информацию, полученную по телефону. Или, что более вероятно, до сих пор пребывал в шоке.

— Четыре года.

Женя втянул в легкие воздух и скривился. После чего со свистом выдохнул.

— Значит, у меня есть сын, которому четыре года, — задумчиво произнес он, взглядом бегая по моему лицу. Я снова кивнула. Сцепила дрожащие пальцы в замок. Женя продолжал всматриваться в мое лицо, как будто пытался найти опровержение всему ранее услышанному.

— Прости, — пролепетала я каким-то надтреснутым голосом.

Женины губы дрогнули в подобии улыбки.

— У меня есть сын, — уже более уверено повторил он и провел ладонью по лицу.

Боже! Он рад!

— Он очень на тебя похож, — прошептала я.