Строгий адвокат по вызову

– Уууу! Какой ты серьезный! – я фыркнула и завернулась в одеяло. – Лишаешь своих коллег кусочка хлеба с маслом и икрой? Знаешь, а я наоборот – подумала, что никогда за всю свою жизнь не встречала мужика, который был бы наполовину так же хорош в постели. Ты явно выше моего уровня, и мне вряд ли такой достанется. А на меньшее размениваться смысла нет. Поэтому «личного» искать я больше не планирую.

– Зачем ты ставишь на себе крест? – Глеб стал еще мрачнее. – Тебе обязательно повезет!

– Да не ставлю! – отмахнулась я. – Просто трезво смотрю на вещи. В общем, секс был по-настоящему хорош, спасибо тебе. Вполне достойно для последнего секса в моей жизни.

– В тридцать три – последнего?

О, к нам вернулась высоко взметнувшаяся бровь удивленного Глеба.

Одна.

– Почему нет? – пожала я плечами. – Заканчивать надо самым вкусным блюдом. Если ничего лучше мне не найти, зачем размениваться на ерунду?

– Погоди, Арина, – он приподнялся и навис надо мной. – А как же семья? Ты не собираешься заводить мужа? Детей?

– А смысл? – я похлопала его по груди, словно успокаивая большого зверя. – Не хочу идти на компромиссы и жить с кем-то только ради детей. Короче, не парься о моей жизни, это точно не входит в твой прайс.

– Но Арина…

– Не парься, я сказала.

– Хорошо, я понял. Похоже, мне пора.

Глеб резко сел на кровати, пошарил на полу и начал надевать носки один за другим.

С поиском трусов дело затянулось, так что я все-таки имела честь лицезреть голого мужчину в одних носках.

Что ж… в случае Глеба это выглядело почему-то не так позорно, как у моего бывшего.

Костюм оказался очень хорошего качества – брюки даже не помялись, пока валялись на полу.

Часы, галстук – буквально за пять минут из жаркого любовника Глеб вновь превратился в слишком строгого бизнесмена.

Но я помнила, как много удовольствий прячется под этой черной тканью – для тех, у кого хватает на них денег.

Я тоже встала, накинула на себя длинную футболку и вышла в коридор – проводить.

Стояла, утомленно прислонившись плечом к дверному косяку и смотрела, как он зашнуровывает ботинки своими ловкими умелыми пальцами, которые еще недавно доводили меня до безумия.

Как можно быть таким…

Совершенным? Идеальным?

Таким неутомимым ударником сексуального фронта?

– Спасибо, – сказала я, когда он выпрямился.

И поднялась на цыпочки, чтобы обнять за шею.

Горячие ладони легли мне на поясницу, сползли чуть пониже и пожамкали задницу.

– Это было… – начал Глеб.

– Правда, спасибо, – прервала я его, посмотрела в лицо и коснулась губами губ. – Прощай.

– Всего хорошего, Арина, – сказал он, отворачиваясь.

Я быстро нырнула под руку, отперла дверь, подождала, пока он перешагнет порог и быстро закрыла ее за ним.

Ну вот.

Я это сделала.

У меня появился опыт, о котором даже подружкам не расскажешь.

Я прошла на кухню, где бокалы и бутылки на столе еще напоминали о первых неловких минутах нашей встречи. Начала складывать посуду в раковину, но бросила на полпути.

Зачем?

Вернулась в комнату – здесь густо пахло сексом, и я открыла форточку, чтобы проветрить.

Постельное белье, наверное, надо сменить…

Но вместо этого я скользнула на кровать, избавляясь от футболки и всем телом потерлась о простыни, которые еще пахли мужчиной.

В квартире стояла оглушительная тишина – словно я закрыла дверь не за одним Глебом, а за целым цыганским табором, который пел, плясал и стучал в бубны.

Никогда раньше мой дом не казался мне настолько пустым.

Глеб. 16

Должна ли у юриста быть совесть?

Мы этот вопрос пытались выясмнить еще в институте.

Под пиво и сигареты долгими ночами.

Спорили до хрипа.

Каждый из нас тогда, на первом курсе, был уверен, что пришел в профессию делать мир лучше. За хорошее вознаграждение, разумеется, это само собой. Идите вызубрите наизусть хотя бы один семейный кодекс – спорю, довольно быстро встанет вопрос, нахрена так мучиться?

Деньги – хороший ответ.

Но я про совесть.

Где-то на третьем курсе мы поспорили – сколько дней получится жить, говоря только чистую правду?

Забавный вызов для юриста, не так ли?

Я продержался десять дней.

Три дня вывозил на кураже, неделю болел.

А потом началась сессия.

Даже в таком простом вопросе – а я был отличником – стало ясно, что без щепотки лжи жить невозможно. Ты просто не сдашь ни одного устного экзамента, даже если знаешь вопрос на отлично. Потому что придется ответить честно:

– Читал ли эти документы? (нет, не читал, хоть и клятвенно обещал)

– Гуглил ли практику по теме? (нет, не гуглил, обошелся бы здравым смыслом и логикой, если бы не спросили)

– Что вообще думаешь насчет этой статьи в законе? (ее придумали долбоебы-мизантропы, а формулировки изобретал сам дьявол)

Сказать преподавателю прямо в лицо, что нет, во время лекции ты думал не о судебной системе Древнего Рима, а о том, какой отличный вид открывается на сиськи Лерки, сидящей на уровень ниже – это полбеды.

Хуже, когда он тебя спросит, действительно ли твой друг все лето подрабатывал помощником нотариуса у своего дяди, как он говорит. Или как умотал после сессии к морю, так и вернулся только в сентябре?