Строгоновы. 500 лет рода. Выше только цари

Монолог бывшего художника, который в залог своего таланта сохранил рисунки, происходит на кладбище возле могилы сестры. Он признает, что его судьба разрушилась от того, что у него не было тысячи рублей. Его посетитель, давая отчет Петровскому, писал: «Он еще ничего не знает о существовании „Общества поощрения художников“. Я… втайне благословил благородное учреждение, осенившее благодетельным крылом своим наших молодых художников! Да… теперь уже, вероятно, никого из нас не постигнет жалкая участь нашего бедного Андреева». Эти строки представляют собой рекламу ОПХ, которое к моменту издания повести Дмитрия Васильевича существовало уже более четверти века (и, следовательно, действовало в момент присутствия Андреева в Петербурге). Возможно, Григорович желал найти поддержку в нем.

После смерти графини Софьи Владимировны в 1845 году довольно долгое время никто из Строгоновых в Общество не входил. Только в 1858 году граф Григорий Александрович, возлюбленный и будущий муж великой княгини Марии Николаевны, вступил в действительные члены. В декабре 1860 года его избрали в Комитет, который руководил деятельностью ОПХ (в Комитет входило девять человек, работавших по три года).

На следующий год примеру родственника последовал вернувшийся из-за границы с коллекцией и построивший «идеальный дом собирателя» граф Павел Сергеевич. Он пользовался хорошей репутацией. Много позже художник А.П. Боголюбов писал И.Н. Крамскому по поводу проекта создания Общества русских художников: «…чтобы быть без представительства, нельзя, то это верно, — пусть будет у нас тот же великий князь Владимир Александрович покровителем Общества, но не Исеев[69] президентом из-за его спины, а честный человек вроде гр. Строгонова (Павла)…»[70]

А. Калам. Пейзаж с дубами

И потому уже в 1862 году граф Павел Сергеевич также стал членом Комитета, работа которого немедленно изменилась. Комитет определил более не иметь пансионеров и кандидатов в них, а все свободные денежные средства Общества исключительно употреблять на заказы отличных художественных произведений русских художников. Постоянное содержание с тех пор предоставлялось только в виде особого исключения «тем из молодых людей, которые заявляют несомненные дарования; причем продолжение содержания должно быть тесно связано с успехами, и в случае не оправдывающегося ожидания, содержание должно быть прекращено». Единовременные денежные выдачи ограничивались исключительно пособиями «в уважении каких-либо особенных несчастных случаев». Эти три условия должны были дать возможность «ободрять и поощрять художников, трудившихся всю жизнь для достижения достоинств, нужных истинному художнику».[71]

Мысли, высказанные в Отчете ОПХ за 1862 год, весьма напоминают тезисы статьи Григоровича о поощрении, которая датирована тем же временем. Возможно, после инициированного Строгоновым же избрания Дмитрия Васильевича на пост секретаря ОПХ, граф Павел Сергеевич начал активно действовать и привлек в организацию своих родственников. В 1864 году граф Строгонов учредил две премии. Одна награда, в 600 рублей, полагалась художнику за лучшую жанровую картину из русского быта, а вторая, в 400 рублей, присуждалась за лучший ландшафт, взятый из русской природы. Граф, пожертвовав средства на три года, хотел привлечь внимание живописцев к национальному быту и к родной природе. Премии присуждались и в 1865, и в 1866 годах. Однако, особый интерес к ним возник у петербургской публики в 1867 году, когда в соревновании дебютировал «ландшафтный живописец» Федор Васильев.

А.Г. Горавский. Вечерний пейзаж

«Гениальный мальчик» (выражение И.Е. Репина) родился в 1850 году, то есть на следующий год после того, как Григорович написал свою повесть «Неудача». Он был незаконнорожденным: родители художника обвенчались после его появления на свет. Федор всячески скрывал свое происхождение, что позволяло современникам фантазировать на этот предмет. Возможно, уже с десяти лет[72] Васильев начал посещать вечерние классы Рисовальной школы ОПХ. Ее курировал Григорович, он, вероятно, уже в тот период приметил способного ребенка.[73]

В 1865 году в качестве преподавателя в Школе оказался пейзажист А.Г. Горавский, почитатель А. Ахенбаха и А. Калама. Для знакомства с их произведениями Васильев посещал оказавшееся в Академии собрание кн. A.A. Кушелева-Безбородко — «кушелевку», она стала его школой (в 1868 г. коллекция в полном составе представлялась на Постоянной художественной выставке ОПХ). Возможно, тогда же он узнал и о коллекции графа П.С. Строгонова, в ней также имелись произведения Калама. Впрочем, можно сказать, что граф находил «внутреннее душевное настроение» в пейзажах и других мастеров — Рембрандта, Рейсдаля и Э. ван дер Вельде. Произведения их кисти выделял Григорович в собрании своего патрона.

Ф. Васильев. «Возвращение стада»